Профайлер что это такое

Профайлер (Верификатор)

От англ. profile — профиль. Профессия подходит тем, кого интересует биология, право, психология и обществознание (см. выбор профессии по интересу к школьным предметам).

Профайлер – эксперт по выявлению лжи на основе мимики, жестов человека и его манеры говорить.

Особенности профессии

Профайлер, верификатор, специалист по профайлингу, специалист по бесконтактной детекции лжи (в отличие от контактной, с использованием полиграфа) – это многочисленные названия одного и того же специалиста.

Такое многообразие объясняется тем, что профайлинг в бизнесе – явление относительно новое. Название профессии пока не устоялось.

Сначала термином «профайлинг» обозначали составление психологического портрета (профиля) преступника по следам на месте преступления. По-другому это называется портретированием или профилированием личности. В первую очередь метод применяется при поиске серийных убийц. В нём сочетаются знания криминалистики, психиатрии и психологии. (См. сериал “Profiler”. В русском переводе – “Профиль убийцы”.)

Позже профайлингом стали называть выявление потенциально опасных личностей.

Сначала технологию использовали в гражданской авиации при предполётном досмотре пассажиров. Главная задача такого профайлинга – не допустить на борт террориста. А тот, разумеется, стремится пройти, ничем себя не выдав. Он лжёт и притворяется спокойным, но наблюдательный профайлер может вывести его на чистую воду.

Со временем искусство разоблачения лжи вышло за пределы служб безопасности. Профайлеры успешно применяют его в разных сферах бизнеса.

«Обмани меня! Если сможешь», – таков девиз Кэла Лайтмана, знаменитого эксперта по лжи из популярного сериала (“Lie to Me“). Доктор Лайтман работает в разных областях, помогая выявить преступника, разобраться в офисных интригах, запутанных отношениях деловых партнёров.

Так какие существуют направления в профайлинге сегодня? Назовём некоторые.

Бизнес-профайлинг – так называют сопровождение профайлером деловых переговоров. Специалист смотрит на собеседников своего клиента, следит за их поведением и манерой держаться. К такой услуге бизнесмен прибегает, когда хочет убедиться в правдивости и серьёзности намерений партнёров по переговорам.

Банковский профайлинг означает наблюдение во время собеседования с будущим заёмщиком банка. Такое исследование позволяет снизить потери от невозвращённых кредитов. Правда, иногда профайлингом называют проверку анкетных данных будущего заёмщика. Но это уже работа для другого специалиста.

Аудит-профайлинг используется аудиторскими компаниями при проверке честности бухгалтеров. Это – эффективное дополнение к традиционной проверке бухгалтерских документов.

Страховой профайлинг помогает страховым компаниям выявлять мошеннические схемы при оформлении страховки.

Профайлинг на транспорте выявляет пассажиров, способных учинить дебош, скрывающих у себя под одеждой оружие и т.п.

Гостиничный профайлинг, как и на транспорте, направлен на профилактику преступлений, но уже в отелях.

Кадровый профалинг помогает рекрутёру распознать обман со стороны кандидата на должность, докопаться до неприглядных истин в его биографии (крупные долги, криминальное прошлое, игромания и т.п.). В идеале искусством профайлинга должен владеть сам рекрутёр.

Неискренность будущего супруга, тайная жизнь сына-подростка и т.д. – эти секреты раскрывает семейный профайлинг.

Жизнь подсказывает всё новые и новые варианты применения профайлинга.

Искусство и технология

Так каким же образом профайлеру удаётся обнаружить обман, если лжец, за которым он наблюдает, всеми силами стремится выглядеть правдивым?

Для этого существует технология «считывания» языка тела, мимики и расшифровки того, что прячется между слов.

Скажем, человека подозревают в теракте. Беседуя с сотрудником ФСБ, он следит с тем, что говорит, за выражением своего лица и жестами. Но когда его спрашивают о багаже, оставленном на перроне, в его глазах лёгкой тенью проносится тревога, он едва заметно напрягает руку – это не уходит от внимания опытного сотрудника.

Умение замечать мельчайшие детали в поведении требует знаний и опыта. Нужно знать, на что именно следует обратить внимание, а на что нет смысла отвлекаться. Иногда, чтобы убедиться в своих выводах, профайлер записывает беседу на видео и потом просматривает запись. Она фиксирует всё, в том числе детали, которые могли ускользнуть при личном контакте.

Главная задача профайлера – увидеть, распознать ложь. Но это одна сторона проблемы. Нужно также увидеть, когда человек говорит правду. Если человек многословен, излагает путано, то и дело задумывается над ответом и вообще нервничает, неопытный «охотник за ложью» может решить, что его обманывают. Пример роковой ошибки профайлинга – история Отелло и Дездемоны. Все, кто видел пьесу, знают, что иногда даже самые правдивые речи можно принять за обман. Особенно, если ты заранее настроен против собеседника.

Так да или нет? Правда или ложь? Вынося свой вердикт, настоящий профессионал учитывает множество признаков и сохраняет беспристрастность.

Профессия профайлера даёт приятное ощущение охотничьего азарта.

К недостаткам такой работы можно отнести потерю непосредственности. Профайлер привыкает искать «втрое дно» в каждом человеке, и эта ноша иногда очень тяготит.

Курсы профайлеров

Стать профайлером можно, пройдя курсы подготовки профайлеров.

Рабочее место

Профайлер может работать в компании, специализирующейся на профайлинге, в спецслужбах, банках, отделах кадров, отделениях безопасности аэропортов, гостиниц и т.д.

Важные качества

Профессия профайлера предполагает хорошую память, аналитическое мышление, внимательность к мелочам, наблюдательность, честность и умение сохранять беспристрастность, интерес к человеческой психологии, веру в себя.

Легко внушаемый человек совершенно точно не может быть профайлером.

Оплата труда

Знания и навыки

Профайлер должен понимать различные, самые мелкие проявления лжи и неискренности, уметь их анализировать. Владеть искусством беседы, максимально раскрывающей собеседника не только через слова, но и через «язык тела».

Кто такой профайлер и где учат такой профессии

Наверняка вы, уважаемые читатели, когда прочитали название статьи, то подумали, что это вам совершенно не нужно и вряд ли пригодится. Но поскольку вы все еще здесь, то автор статьи готов поделиться с вами информацией о том, кто такой профайлер и зачем нужно это направление. Сразу оговорюсь, что в институтах этому не учат, но для студентов, тем не менее, стать профайлером – это ценно. Получить такое образование и профессию одновременно можно во всевозможных учебных центрах, которые проводят курсы и тренинги профайлеров.

Кто такой профайлер

Профайлеров еще называют верификаторы. Это такие специалисты, которые выявляют по определённым особенностям человеческую ложь. То есть такой человек может спрогнозировать поведение отдельной личности в определенный момент времени, анализируя при этом его жесты, мимику, речь. Это понятие применимо в основном в бизнесе. Но даже в этой сфере оно считается относительно новым и не особо развитым.

Изначально понятие профайлинга пошло из криминалистики, когда описывался облик предполагаемого преступника. Поэтому этот метод иногда называется методом профилирования личности. Дальше профайлеры нашли себе применение в сфере авиаперевозок. Основной их задачей было выявление террористов, которые пытались проникнуть на борт. Как не крути, но по поведению и некоторым особенностям, можно определить, лжет человек или нервничает ли он. Здесь особое значение играет выявление некого притворства в поведении человека. Он старается казаться спокойным и уравновешенным, но по некоторым его жестам, выражению лица и другим чертам, все же удается определить «подделку» в поведении.

Потом метод профайлеров вышел за рамки служб безопасности. Теперь его успешно применяют в некоторых сферах бизнеса. При помощи этого метода предполагается разобраться в запутанных интригах, предположительных обманах и других особенностях ведения бизнеса.

Разновидности профайлинга

Поскольку студенты могут относить себя к разным областям знаний, то профайлинг может стать применимым для них практически в любой области. Не исключено, что после получения образования, студент захочет заняться собственным делом, которое для него станет смыслом жизни. Но если к тому моменту он уже будет иметь определенные знания по поводу того, как разоблачить лжеца, то это станет основной дорогой к успеху. Курсы профайлинга смогут помочь избежать неких ошибок.

Профайлинг для бизнеса. Профайлеры сопровождают деловые переговоры, чтобы по общению с предполагаемыми партнерами отследить особенности их поведения. Это помогает убедиться в правдивости из намерений.

Банковский профайлинг. Здесь профайлер отслеживает поведение будущего заемщика банка. Это позволяет снизить и полностью избежать потери от невозвращенных средств.

Профайлинг в сфере аудита. Используется частными аудиторскими фирмами для проверки честности компании и ее бухгалтерии, в частности. Этот метод очень хорошо дополняет традиционные методы проверки.

Также известен страховой профайлинг, профайлинг на транспорте, гостиничный и кадровый профайлинг. Именно последний вариант наиболее распространен. Этот метод позволяет выявить обман со стороны нового работника.

Что говорить про всевозможные структуры. Профайлеры являются успешными людьми не только в сфере профессиональной карьеры. Они также применяют свои знания и в жизни, когда общаются с семьей и посторонними людьми.

Где этому учат

Поскольку мы уже описывали выше, что изначально профайлеры работали в сфере криминалистики и психиатрии, то и сейчас те же специалисты организовывают всевозможные курсы в рамках учебных центров. Проводить такие курсы могут преподаватели ВУЗов специальностей криминалистики и психология, а также просто специалисты в этой области.

О том, как научиться такому мастерству, мы вам рассказывать не будем, поскольку этому могут научить только профессионалы. если сказать в общих чертах, то на таких курсах можно научиться не только распознавать некие изменения в поведении человека, посредством чего будет выявлена ложь, но и самостоятельно воздействовать на дальнейшие действия человека. То есть, это своего рода манипулирование людьми.

если вы научитесь замечать минимальные детали в поведении человека, то это станет незаменимым опытом и практикой для вашей будущей жизни. Нередко профайлеры записывают на видео беседу с человеком, чтобы в дальнейшем просмотреть его и выявить некие особенности. На счет того, чтобы найти работу именно по этой специальности, мы не говорим. В основном этот навык используется только для дополнения к основной работе, но не исключены случаи, когда профайлеров используют только для выявления лжи в конкретной сфере деятельности.

Итак, уважаемые студенты, если вы заинтересовались таким направлением, как профайлинг, то вам вполне могут помочь курсы учебных центров, которые вы можете найти в любом городе. Если же у вас таких курсов нет, то вы можете почитать соответствующие теме книги, где в подробностях описываются все нюансы выявления лжи в поведении человека. поверьте, саморазвитие такого уровня еще никому не мешало и не вредило. Психология – тонкая ниша, которая требует постоянного развития и совершенствования, в профайлинг относится именно к ней.

Российские профайлеры Психологи на службе у силовиков: зачем они нужны и есть ли от них польза — Meduza

Люди с выдающимися психологическими навыками, помогающими им понимать, когда человек врет, и определять пол, возраст и личность преступника по косвенным уликам, существуют не только в кино и сериалах вроде «Шерлока» или «Молчания ягнят». Профессия «профайлер», подразумевающая соответствующие способности, в последние годы распространилась и в России — и несмотря на то что ее представители пользуются спорными с точки зрения науки методами, эффективность которых не доказана, профайлеров активно привлекают к расследованиям преступлений силовые ведомства, а бизнесы часто просят их помочь в переговорах или определении лучших кандидатов на должность. Специально для «Медузы» журналист издания «Бумага» Павел Мерзликин изучил удивительный мир российского профайлинга.

Весной 2015 года на электронную почту петербургского Центра психологической безопасности, занимающегося психотерапией, борьбой с сектами и разоблачением экстрасенсов, пришло очередное письмо. В нем молодая женщина из Уфы просила научить ее гипнозу. Работники центра связались с ней по скайпу и поняли, что девушке действительно нужна помощь — но другого рода.

«Она была похожа на живого мертвеца, как зомби в фильмах показывают. Бледная, худая, засаленные волосы, мешки под глазами и так далее», — вспоминает руководитель центра Никита Долгарев. В ответ на вопросы о ее состоянии девушка попросила: «Помогите, мне очень плохо, мой психотерапевт — садист».

Специалисты центра начали выяснять, в чем дело, и узнали, что проблемы у жительницы Уфы начались еще до встречи с психотерапевтом. Раньше она была обычным офисным работником, но потом увлеклась черной магией, начала устраивать фотосессии на кладбищах, одеваться в готическом стиле и пытаться зарабатывать на магических услугах.

«Всем, кто с ней работал, казалось, что она просто ищет волшебную таблетку, чтобы управлять людьми и избавиться от постоянной депрессии», — поясняет Долгарев. В поисках такой «таблетки» жительница Уфы набрела на психотерапевта, который раньше занимался экстрасенсорикой. Он пообещал ей помочь. Сначала сеансы были по скайпу, потом девушка приехала на личный прием. После этого и начались серьезные проблемы.

Психотерапевт сначала всячески хвалил девушку, потом резко начинал ругать и унижать, а затем снова хвалил. «Она жила постоянно на таких качелях, и он начал ее контролировать. Было постоянное эмоциональное насилие, в рамках терапии он принуждал ее к сексу и так далее», — рассказывает Долгарев. Девушка понимала, что психотерапевт мучает ее, но была уверена, что он ее любит, и боялась пожаловаться в полицию.

Представители центра, в свою очередь, убеждали ее, что своим поведением ее терапевт больше напоминает типичного психопата с недостатком эмпатии, а не влюбленного мужчину. В итоге девушка прекратила сеансы и написала на обидчика заявление в полицию. По словам Долгарева, сейчас на психотерапевта возбуждено уголовное дело.

Психотерапевт-садист — далеко не самая страшная история в практике Центра психологической безопасности, который открылся в Петербурге больше трех лет назад. Сейчас он объединяет около двадцати специалистов, имеет филиалы в Москве и других городах и больше всего напоминает частное детективное агентство.

Как сообщают представители центра, его работники внедряются в секты и вызволяют оттуда адептов по просьбам их родственников, дают частные уроки, как определить ложь по мимике и жестам, и расследуют преступления вместе с полицией. Все это, разумеется, стоит денег. Например, вызволить человека из секты стоит от 50 тысяч рублей, а пройти курс по детекции лжи — от 15 тысяч.

Создал центр около трех лет назад сам Никита Долгарев вместе с товарищами. Улыбчивый полноватый петербуржец ходит на работу в галстуке с пингвинами, любит фильмы по комиксам Marvel, увлекается научной фантастикой и выкладывает в соцсети селфи со своих лекций для сотрудников МВД. К своим 27 годам Долгарев, по его словам, поучаствовал в расследовании десятка жестоких преступлений.

От френологии к профайлингу

Никита Долгарев родился и вырос в Петербурге и с детства любил фильм «Молчание ягнят» (а также энциклопедии и пластилин, из которого он лепил динозавров). Главная героиня триллера, психолог Кларисса Старлинг, завораживала мальчика — и ему было интересно попытаться понять, что движет людьми и какие чувства они скрывают.

После школы Долгарев хотел пойти в режиссеры, но не сложилось — в итоге он начал учиться на специалиста по массовым коммуникациям и рекламе. Он даже нашел работу по профессии, но рекламный бизнес юноше быстро наскучил: «Там надо было откровенно впаривать людям что-то, а это не мое».

Тогда Долгарев пошел стажером в компанию по информационной безопасности — и там узнал о социальной инженерии и о приемах, которыми пользуются хакеры, чтобы переманить на свою сторону сотрудников атакуемых компаний. Технологии молодому человеку тоже быстро надоели, но криминалом он увлекся и решил продолжить исследование мошенников и других преступников. Так петербуржец занялся изучением работы профайлеров — специалистов, которые с помощью психологии и других методов анализа поведения человека могут, проанализировав вещественные доказательства, рассказать о личности преступника и спрогнозировать его дальнейшее поведение.

Для начала Долгарев погрузился в историю профессии. Он читал труды Чезаре Ломброзо, который еще в XIX веке делил преступников на типы и пытался вычислять их методами вроде френологии (анализ формы черепа; сам Долгарев уточняет, что считает френологию лженаукой); хирурга Томаса Бонда, составившего профиль Джека Потрошителя; современных специалистов. Также Долгарев изучал научные статьи о психологии преступников и учился выявлять ложь по трудам Пола Экмана — американского психолога, ставшего прототипом главного героя сериала «Обмани меня».

Ориентировался он и на российских специалистов. Самым известным примером применения профайлинга в России считается профиль маньяка Чикатило, составленный психиатром Александром Бухановским. Проанализировав убийства, Бухановский составил достаточно точное описание личности маньяка на 62 страницах: 45–50 лет; физически довольно силен; внешне кажется вполне нормальным человеком; не женат или женат на женщине, которая готова постоянно терпеть отсутствие мужа; имеет машину или часто ездит в командировки; возможно, болен туберкулезом; возможно, страдал импотенцией, а сексуальное удовлетворение испытывал, видя смерть и мучения людей, и так далее. Когда Чикатило поймали, психиатр помог убедить его признаться в убийствах.

Есть в России и другие профайлеры-селебрити. Например, специалист «в области инструментальной психофизиологической детекции лжи», бывший сотрудник КГБ и налоговой полиции Валерий Коровин — как сообщается на его сайте, именно он первым в России официально применил полиграф, расследуя убийство священника Александра Меня.

У другого знаменитого профайлера Михаила Виноградова более неоднозначная репутация. Он утверждает, что работал в МВД, участвовал в ликвидации последствий Чернобыльской аварии, составлял профили маньяков, а также сотрудничал с общественными советами ФСБ и МВД и общественной палатой при президенте. Однако более всего известен Виноградов своим интересом к экстрасенсорике — он начал изучать людей с соответствующими способностями еще во время учебы в Московском медицинском институте, является постоянным экспертом шоу «Битва экстрасенсов», а в его Центре правовой и психологической помощи в экстремальных ситуациях большую часть сотрудников составляют ясновидящие, целители, астрологи, медиумы, а также «учителя трансперсонального восстановления». Они, по заявлениям Центра, помогают клиентам, например, найти пропавших близких. Прием у самого Виноградова стоит 15 тысяч рублей.

Никита Долгарев, впрочем, считает экстрасенсов мошенниками и говорит, что учился профайлингу, читая научные статьи. Вскоре ему впервые удалось проверить свои знания на практике. Петербургские художники, с которыми дружил Никита, попросили его прийти на их выставку и помочь найти покупателей на картины. Свои новые способности, признает профайлер, он тестировал достаточно банальным образом. «Я просто стоял, смотрел на мимику людей, замечал, кто из посетителей какой картиной больше заинтересовался, и говорил друзьям», — поясняет Долгарев.

С тех пор прошло пять лет. Долгарев продолжал читать и практиковаться, некоторое время увлекался ментализмом — демонстрацией на публике психологических фокусов вроде чтения с завязанными глазами — и в конце концов превратил свое хобби в работу. В 2013 году он создал Центр психологической безопасности. Долгарев дает уроки определения лжи, выполняет частные заказы и анализирует различные видеоролики на предмет наличия в них экстремизма (для какого именно ведомства, он уточнить отказался). Однако больше всего профайлеру нравится расследовать преступления.

«С МВД у нас отношения завязались благодаря одному из сотрудников, который очень хорошо разбирается в сектах и уже давно помогал полиции. Через него нас позвали читать лекции для сотрудников министерства. Там мы рассказывали об экстрасенсах, о том, что это мошенничество, показывали, как они ложки-вилки гнут, и прочие фокусы, — рассказывает Долгарев. — Поэтому по ведомству о нас идет сарафанное радио: есть люди, которые умеют работать с нестандартными вещами. Нас привлекают к расследованию каких-то неочевидных преступлений на этапе, когда следователь уже не понимает, что происходит. У меня, например, по всякой жести практика наработана. Убийства, изнасилования и так далее».

Начинается большинство расследований для профайлера одинаково — со звонка от правоохранителей. В отличие от коллег из американских сериалов, Долгарев на место преступления не ездит. Вместо этого консультант получает подробное описание случившегося и фотографии, выводы экспертиз, показания свидетелей и другие материалы дела.

«Часто бывает, что все это есть, но разрозненные специалисты не могут прийти к единому мнению. Я просто объединяю все это и говорю, что могло произойти. Когда такие вещи сопоставляются, многое становится очевидно. Это не какая-то магия, просто логические выводы, — объясняет Долгарев. — На самом деле, когда следствие идет хорошо и правильно, мы не нужны. Хороший следователь и так все сам знает. Но они зовут нас потому, что у всех следователей и так по куче дел. А еще бывает, что конкретный следователь набил руку именно на бытовухе, другой на кражах или еще чем-то, но дела попадают к ним разные. В общем, посторонних зовут, когда начальство сверху ругает за то, что дело не двигается, а отчитываться надо».

Эту информацию «Медузе» подтвердили и бывшие сотрудники МВД. По их словам, под давлением «палочной системы» следователи буквально завалены делами и готовы прибегнуть практически к любой сторонней помощи — при этом полицейским они не доверяют.

Работа над делом занимает у профайлера в среднем несколько недель. Все это время Долгарев анализирует с точки зрения психологии, криминалистики и обычной логики множество параметров: как, когда и где именно было совершено преступление, кто жертва и как он или она провели последние сутки и многое другое. Результатом экспертизы становится примерный «портрет» преступника, его мотивация и предположение, кто мог бы стать его следующей жертвой, если речь идет о серии преступлений. Из общего числа гипотез о преступнике, которые он выдвигает в ходе работы над уголовным делом, верными оказываются, по оценке Долгарева, примерно 60–80%.

В качестве одного из примеров своей успешной работы Долгарев приводит недавний кейс: пожилого мужчину сначала убили, а после смерти изнасиловали. По мнению профайлера, изнасилование говорило о том, что преступник пытался самоутвердиться и поднять свою самооценку — а значит, предполагаемый убийца имел низкий социальный статус и низкооплачиваемую работу. При этом убийство произошло совсем ранним утром — а значит, убийцей мог быть человек, работающий в ночную смену. Долгарев подчеркивает, что даже настолько общие соображения могут помочь следователям несколько сузить круг подозреваемых и ускорить расследование. И действительно — подозреваемым, которого задержали следователи, в итоге оказался бомжующий ночной сторож.

Работа профайлера складывается именно из таких мелких деталей и умозаключений, к которым они ведут. Например, если жертву связали перед убийством, то преступник, вероятно, слаб физически. Сделал из убийства ритуал — скорее всего, наслаждался процессом и повторит преступление. Убийца хаотично бил жертву ножом в лицо и грудь, а потом убрал кровавые следы и аккуратно уложил ее на кровать, укрыв с головой, — убийца, скорее всего, был знаком с жертвой, в какой-то момент потерял контроль, а после испугался и раскаялся. Убийство произошло в обед — убийца, скорее всего, либо безработный, либо работает по сменному графику.

Суммировав подобные гипотезы, профайлеры описывают личность, образ жизни и другую информацию о возможном преступнике. «Все уникально, нет единого сценария, важна каждая мелкая деталь вплоть до сдвинутого стола на кухне, — поясняет один из коллег Долгарева. — Задача — собрать картину воедино и начать думать как другой человек. Пройти его путь, попытаться ощутить его эмоции. Личность злодея мы собираем как пазл».

Еще профайлер может помочь жертве вспомнить детали преступления — или, например, понаблюдать за допросом свидетелей и определить, могут ли они лгать. Учитывается все — от внешности и почерка до статистики схожих преступлений. Например, одними из самых надежных показателей возможной лжи Долгарев считает резкое снижение количества иллюстрирующих слова жестов, долгие паузы и повторы в речи.

Всего руководитель Центра психологической безопасности участвовал, по его словам, в расследовании около десятка преступлений. Больше всего ему запомнились три из них. Два дела еще активно расследуются — жестокое убийство, которое мог совершить маньяк или несколько преступников (подробностей Долгарев не раскрывает), и деятельность сети салонов красоты, продающих клиенткам дорогостоящую косметику в кредит под видом бесплатных процедур.

В третьем деле — о серии убийств женщин, происходивших в городе на юге России на протяжении шести лет, — подозреваемый уже задержан. Долгарева привлекли к нему, когда жертв было трое. Все — слабые миниатюрные женщины, но разного возраста — от 20 до 60 лет. Все — задушены в разных районах города. Со всех женщин после смерти сняли драгоценности.

Профайлер из Петербурга изучил данные экспертиз, которые говорили, что преступник перед убийством жестоко бил жертв, и пришел к выводу, что убийца пытался поднять себе самооценку. Ограбления Долгарев посчитал вторичной мотивацией, так как убийца часто снимал с трупа далеко не все драгоценности. Кроме того, он оставлял на жертвах множество следов, а значит, не был опытным преступником. Убивал преступник в самых разных частях города, и профайлер предположил, что тот хорошо знает местность, а его работа может быть связана с частыми передвижениями: например, курьер, строитель или сантехник.

Когда убийцу вскоре задержали, выяснилось, что предположения петербуржца были верны. Преступником оказался несудимый женатый строитель с двумя детьми. Однако в Следственном комитете уточняли, что в первую очередь на убийцу указал не составленный профиль, а анализ ДНК. Более того, он попадал в поле зрения полиции еще после первого убийства в 2009 году, но тогда его отпустили: не хватило улик.

Долгарев признает, что конкретные уголовные дела и результаты работы профайлеров звучат не так ярко, как в американских сериалах. «Чаще всего убивают как раз из-за низкой самооценки или сексуальных отклонений. Таких захватывающих случаев, как в „Молчании ягнят“, в практике не было», — говорит он. Несмотря на это, профайлер надеется на продолжение сотрудничества с МВД: ему «нравится объяснять то, что другие объяснять не могут».

Мыслить как преступник

В октябре 2002 года жители столицы США Вашингтона и прилегающих городков в Вирджинии и Мэриленде оказались заложниками в собственных домах. В течение 23 дней на этой территории были застрелены из снайперской винтовки десять человек; еще нескольких ранило. Одну жертву застрелили, когда он косил газон, второго — когда он читал книгу на скамейке на улице. Третий выходил из магазина, четвертый парковался у ресторанов. Еще несколько человек просто шли по улице или стояли на заправке. Стрельба велась беспорядочно. Жертвами были белые и афроамериканцы, дети и взрослые, мужчины и женщины. Многие жители стали выходить из домов только в крайних случаях, а в десятке школ ввели запрет на выходы учеников на улицу.

Поймать убийцу не удавалось, и пресса постоянно привлекала профайлеров в качестве экспертов. Большинство из них говорили, что убийца был белым мужчиной. Другие утверждали, что у убийцы не было детей, а третьи — что он не был военным, поскольку тот использовал бы заводские пули, а не кустарные. Четвертые предполагали, что убийце больше 25 лет.

Когда виновников все-таки поймали, ими оказались двое афроамериканцев — одному было за 40, он отслужил в армии и имел четверых детей; второму недавно исполнилось 17.

Этот случай часто вспоминают, чтобы указать на неэффективность профайлеров, которых в США активно привлекают к работе над расследованиями. Кроме того, сразу несколько исследований показали, что работа такого рода экспертов и догадки «обычных» людей имеют примерно сходные результаты. Некоторые американские ученые называли эффективность профайлинга «великим мифом популярной психологии»; в статье The New Yorker, посвященной профессии, речь шла о чрезвычайно абстрактных прогнозах, бесполезных для полиции, разных толкованиях одних и тех же деталей и использовании ненаучных методов вроде «холодного чтения». Этот метод используют экстрасенсы, гадалки и составители гороскопов, чтобы впечатлить клиентов. При «холодном чтении» они выдвигают очень общие предположения о собеседнике вроде «вы — творческий человек» и догадки, которые могут с высокой вероятностью подтвердиться, — что-то вроде «у вас была неудачная первая любовь». «Специалисты» также анализируют внешний вид человека, задают наводящие вопросы, а при ошибках быстро переходят к другой теме.

Существуют, впрочем, и исследования, которые говорят в пользу профайлеров. Так, Наталья Крашенинникова из Нижегородского государственного университета, проанализировав выборку из двух с лишним сотен преступлений, выявила связь между количеством ударов, нанесенных жертве, и личностью преступника: например, женщины в большинстве случаев бьют один раз, но насмерть. В другой статье, написанной сотрудником ВНИИ МВД, приводятся случаи, когда на основе анализа деталей похожих инцидентов удавалось составить примерные портреты преступников.

Есть похожие заключения и в зарубежной науке. Например, исследование сексуальных нападений показало, что детали случившегося сильно зависят от личностей нападавших — те или иные параметры определяют, кого злоумышленники выбирают в качестве жертв, как нападают и так далее. Статья, опубликованная в рецензируемом журнале, который издает Британское психологическое общество, утверждает, например, что на детей и подростков чаще всего нападают наиболее «социальные» преступники: в 92% случаев у них есть работа, а 72% состоят в отношениях. Авторы указывают, что выявленные ими закономерности говорят о потенциальной эффективности профайлинга, но подчеркивают, что для того, чтобы достоверно говорить о том, что профайлинг работает, обработанных ими данных недостаточно. Также полезной помощь профайлеров признавали часто сотрудничающие с ними американские полицейские.

В России профайлинг применяется гораздо реже, чем на Западе, но тоже вызывает споры. Член комиссии РАН по борьбе с лженаукой — журналист Александр Сергеев сообщил «Медузе», что используемые многими профайлерами графология, физиогномика, френология и другие подобные методы оценки личных качеств человека по внешним признакам, хоть и не противоречат базовым знаниям, не имеют убедительных подтверждений. Более того, по мнению ученых, они создают почву для дискриминации, и их официальное применение нужно запретить. Сам профайлинг и детекцию лжи по языку жестов и прочим признакам в РАН также назвали не полностью объективными и не доказанными научно методами.

Самих профайлеров такая критика не смущает. «Так говорили всегда и про все новое, — парирует один из них. — Когда изначально Флеминг пришел и сказал: вот пенициллин, он нас спасет, ему тоже сказали — вы будете вкалывать плесень? Мы не будем. И в итоге применение [лекарства] отложилось на несколько лет. Все растет, все развивается. И Земля когда-то была плоской».

Шаманство или помощь

Насколько широко применяются спорные методы в российских правоохранительных органах, до конца неясно. На соответствующий запрос в МВД «Медузе» пояснили, что для того, чтобы ответить, ведомству необходимо получить подтверждение регистрации издания как СМИ в России, а также разрешение от ФСБ, на получение которого уйдет не меньше месяца.

При этом сразу шесть бывших и действующих сотрудников правоохранительных органов, попросивших не указывать свои имена, рассказали «Медузе», что профайлеры и специалисты по лжи действительно уже много лет регулярно участвуют в расследованиях, но не во всех регионах и не так часто, как на Западе. Собеседник из уголовного розыска уточнил, что иногда следователи работают даже с экстрасенсами, магами и ведьмами. Подключить к расследованию их чаще всего просят родственники жертв — особенно часто такое случается после появления программы «Битвы экстрасенсов».

Подтверждают использование профайлинга и официальные данные. Так, на сайтах региональных управлений МВД можно найти сообщения о том, что сотрудники ведомства проходят соответствующие курсы. Профайлинг преподается в университетах МВД и применяется транспортной полицией, а официальная газета ведомства «Щит и меч» подчеркивала, что методы профайлинга использовались — но не слишком эффективно — еще в СССР. Более того, газета рассказывала, что во ВНИИ МВД есть целый отдел, сотрудники которого с 2011 года занимаются в том числе и профайлингом и помогают следователям со всей страны искать преступников. Они же разработали автоматизированную систему «Монстр» для создания психологических портретов серийных убийц, но денег на ее внедрение тогда не нашлось.

Даже по официальным сообщениям и научным статьям видно, что профайлинг использовался во многих делах. Например, специалисты помогли найти жителя Калужской области, который в 2013 году убил полицейского прямо у поста ДПС. После задержания выяснилось, что он «хотел стать ниндзя» и убил еще двоих человек. Также профайлеры привлекались к расследованию дела ростовской «банды амазонок», около 10 лет убивавшей и грабившей жителей области. Однако в этом случае сильно помочь следствию они не смогли, заявив, что, скорее всего, убийства совершили мужчины (большинство членов банды оказались женщинами). Участвовали профайлеры и в других громких делах. Например, адвокат Алексей Михальчик, работавший по делу об убийстве Анны Политковской, сообщил «Медузе», что к процессу привлекался профайлер, который должен был проанализировать одного из обвиняемых, но ничего полезного он сказать так и не смог.

Юридически профессии профайлера в России не существует, и, судя по судебной картотеке, их выводы суды приобщают в качестве «психолого-физиологической экспертизы» (точно так же часто обозначается и проверка подозреваемого на полиграфе). Услуги профайлеров для органов, разумеется, платные. По словам нескольких из опрошенных «Медузой» профайлеров, в МВД помощь внештатных консультантов такого рода оценивают в сумму до 50 тысяч рублей за дело.

Эффективность таких консультаций сотрудники органов оценивают по-разному. Двое из собеседников «Медузы» считают, что профайлеры действительно полезны при расследованиях, а трое — что сомневаются в их реальной эффективности: зачастую профайлеры дают настолько общую информацию о преступнике, что ее никак нельзя применить на практике (особенно в крупных городах, где под описанный профайлером портрет могут попасть несколько сотен или тысяч человек).

«Эти специалисты напоминают мне всяких экстрасенсов. Обставляется все красиво и презентабельно, но я уверен, что старый опер, проработавший на земле не один десяток лет, быстрее и лучше получит нужный результат. Да даже простой полиграф даст информацию уже более конкретную. На моей практике не было случаев, которые прямо указывали, что именно профайлеры смогли получить и доказать своими методиками информацию, которая стала основой уголовного дела», — говорит Олег Пытов, проработавший больше 10 лет в уголовном розыске, а сейчас занимающийся частным сыском. «Может быть, есть люди со способностями и знаниями, но в большинстве случаев это пиар и грамотная реклама, а не наука», — добавил собеседник «Медузы», работавший следователем в Москве.

Согласен с таким мнением и криминалист Анатолий Белкин, занимающийся уголовно-процессуальным правом и судебной экспертизой не первый десяток лет (широко он известен благодаря своим успешным выступлениям в «Своей игре»). «На мой взгляд, в профайлинге слишком много от шаманства, — говорит он. — Отдельные частные удачи, о которых громко трубят, пытаются выдать за общие методики. В основном это догадки, которые в качестве процессуальных доказательств вряд ли применимы. Я и сам в практике сталкивался с профайлерами. Видел несколько удачных догадок и слышал множество звонких фраз. Я их не считаю экспертами. Говорить о судебной экспертизе можно только при наличии апробированной и научно обоснованной методики».

Скелет в подвале

Анна Кулик среди профайлеров на особом счету: ее уважают и коллеги по профессии, и партнеры в органах. Она читает лекции по профайлингу в Следственном комитете, а также МГУ и МГИМО, где среди прочего учит студентов, как не поддаваться на пропаганду вербовщиков «Исламского государства». Только за последние два года она поучаствовала в нескольких десятках расследований уголовных преступлений.

Кулик родилась и выросла в Москве, в обычной советской рабочей семье. Девочка росла тихой и, по собственным словам Анны, странноватой — любила не шумные праздники и новых друзей, а просто наблюдать за окружающими. Ей хотелось понять, почему одни люди ругаются, а другие, наоборот, дружат. Среди других детских развлечений были поездки к бабушке с дедушкой в Казахстан, самодельные игрушки и книги о людях, которые находят выход из самых сложных ситуаций: от «Графа Монте-Кристо» до «Двух капитанов».

О криминальном профайлинге Кулик узнала в 16 лет, наткнувшись на книги Джона Дугласа, одного из самых известных профайлеров США и создателя отдела бихевиористики при ФБР (он стал прототипом Джека Кроуфорда в «Молчании ягнят»), — и моментально увлеклась темой. «Изучала все, что можно было достать — статьи-вырезки американцев, что-то переведенное израильское, Ломброзо, куда же без него. На тот момент меня заворожил вопрос о том, что должно происходить в голове у людей, которые совершают преступления, как можно предотвратить и купировать их „творчество“, как их обнаружить и обезвредить, — вспоминает Кулик. — Биографии преступников и истории, как их ловили, тогда казались каким-то ключом к разгадке — казалось, должно быть в преступниках что-то общее».

Девушка хотела стать криминалистом или психологом, но родители сочли, что увлечения дочери не очень помогут ей в дальнейшей жизни, и уговорили поступать в вуз на какое-то более прикладное и безопасное направление. Компромиссом в итоге стал МЭИ, где Кулик получила специальность по информационной и экономической безопасности.

Интерес к криминалу не проходил. Много полезного девушка узнала от преподавателей в вузе, потом были собственные исследования, общение со специалистами, разнообразные курсы и дополнительные специализации: «Основы криминалистики», «Исследование продуктов речевой деятельности», «Судебно-медицинская экспертиза по материалам дела» и так далее. Изучая преступников, Кулик поняла, что инструменты профайлинга можно использовать и для составления профилей «нормальных» людей — в том числе в интересах компаний. Например, при приеме на работу можно быстро спрогнозировать, подойдет кандидату конкретная должность или нет. Так хобби стало бизнесом.

Сейчас Кулик руководит собственной фирмой — научно-исследовательским Центром корпоративной безопасности, зарегистрированным как автономная некоммерческая организация дополнительного профобразования. В центре можно обучиться профайлингу (55 тысяч рублей за курс) или графологии (40 тысяч рублей). «Все, что мы сейчас делаем, можно разделить на две категории — это услуги и образовательная деятельность. Работаем с двумя сегментами — это бизнес и государственный сектор в лице МВД, Следственного комитета, Главного военного следственного управления и вузов, — рассказывает Кулик. — В обоих сегментах мы предоставляем свое лицензированное обучение — повышение квалификации и профессиональную переподготовку. Услуговая часть для государственных органов, а именно следователей и криминалистов, — это консультации и судебные экспертизы, для бизнеса — большой пласт внутрикорпоративных расследований, помощь службе безопасности, внутреннему аудиту, HR».

С правоохранительными органами Кулик и ее сотрудники работают чаще других профайлеров. Они писали методичку для криминалистов и следователей вместе с Главным военным следственным управлением, проводили занятия в Академии Следственного комитета, а с 2014 года провели больше 50 комплексных исследований в рамках уголовных дел по убийствам, похищениям и другим жестоким преступлениям.

«Наша задача — посмотреть на материалы дела с другого ракурса, сформировать некое новое мнение. Это очень хороший результат дает», — поясняет Кулик. В пример девушка приводит дело об убийстве, в котором суд сослался на экспертизу профайлеров в приговоре (приговор есть в распоряжении редакции «Медузы» — Прим. ред.).

30 декабря 2006 года солдат-контрактник, служивший в одной из военных частей Подмосковья, позвонил родителям и поздравил их с Новым годом. Он рассказал, что получил зарплату за несколько месяцев и решил купить себе сотовый телефон, а оставшиеся деньги отправить матери. Это был последний раз, когда родители слышали о сыне. Спустя две недели к ним домой приехали следователи и сказали, что солдат исчез из части.

Сначала все решили, что он сбежал, и было заведено дело за самоволку, но весной 2013 года в заброшенном подвале на территории уже расформированной части нашли скелет. Принадлежал он предполагаемому дезертиру. Оказалось, что он погиб от удара по голове семь лет назад.

Следователи вернулись к старому делу и начали проверять всех, у кого были ключи от подвала, где нашли труп. Под подозрение попали около десяти сослуживцев убитого, в том числе его командиры. Главным подозреваемым стал солдат, который разволновался при проверке на полиграфе во время вопроса об убийстве. Мужчину арестовали, но в убийстве он не признавался и утверждал, что совершенно не помнит событий 1 и 2 января 2007 года. Улик для вынесения приговора не хватало, и к делу подключили дополнительных экспертов. В том числе — профайлеров.

Они проанализировали материалы дела, образцы почерка обвиняемого и информацию из открытых источников. После этого Кулик поехала в СИЗО и провела в камере для допросов восемь часов. Ей удалось разговорить подсудимого, который до этого наотрез отказывался давать показания.

Чтобы наладить общение с преступниками, у профайлеров есть множество тактик. «Иногда приходится вместе обсуждать их детство, и плакать, и жалеть, становиться на их точку зрения и говорить, что понимаешь, что у них не было выбора, вытаскивать их детские страхи и именно на них уже работать», — рассказывает Кулик.

В ходе подобной беседы профайлера и солдата стали очевидны логические несостыковки в словах подозреваемого. Например, в один момент беседы он утверждал, что не был знаком с погибшим, а через некоторое время рассказывал, что того били во время службы, и вспоминал, кто дружил с сослуживцем. В итоге профайлеры пришли к выводу, что задержанный может врать о своей непричастности к убийству. То же самое говорили и свидетели, которые профайлингу не обучались, но служили с подозреваемым. По их словам, при вопросах о пропавшем он «вел себя неадекватно, нервничал, отрицал свою причастность к его исчезновению, что-то скрывал и даже чуть не расплакался».

Выводы профайлеров о том, что подозреваемый мог лгать, суд в итоге приобщил к делу. «Научно обоснованной», несмотря на претензии РАН и других ученых к графологии, суд признал и экспертизу почерка, которая показала, что со стороны задержанного «возможны насильственные действия в состоянии сильного эмоционального возбуждения». Впрочем, то же самое говорили и его сослуживцы — на их глазах он несколько раз бил других солдат.

Кроме выводов экспертиз в деле были и более весомые доказательства: следователи нашли около трупа лопату и бушлат, на которых обнаружились «запаховые следы» подозреваемого, а также перчатку с ДНК задержанного. Суд признал бывшего солдата виновным и через восемь лет после убийства приговорил его к 10 годам тюрьмы. Приговор дважды обжаловали, но безуспешно.

Профайлер из «Наших»

Уголовные преступления — лишь часть работы профессионального профайлера. Большинство российских специалистов зарабатывают в основном на работе с частными компаниями или обучении новых коллег — в среднем курс профайлинга стоит около 50–60 тысяч рублей. Сейчас подобные услуги предлагают с десяток российских компаний и еще больше индивидуальных предпринимателей — их легко найти по соответствующему поисковому запросу в интернете.

Подавляющее большинство из этих компаний появились за последние годы, самые опытные работают порядка 10 лет. Опрошенные «Медузой» специалисты подтверждают, что со временем игроков на рынке становится все больше, но далеко не все они оказывают качественные услуги. «Самое неприятное сейчас для нашей сферы — это эксперты-одиночки и их „компании“; те, кто прошел короткие курсы, понял, что сфера приносит деньги, и начинает приписывать себе различные фантастические лавры», — говорит Кулик. «Меня удивляет, когда люди идут на курсы профайлинга за 20 тысяч. Ну купи книгу за 500 рублей, почитай Экмана, будет то же самое. А они радуются — да, я теперь профайлер», — добавляет Никита Долгарев.

Выйти на рынок профайлинга в России действительно не так сложно. Практически все опрошенные «Медузой» специалисты заявили, что запускали свои компании без каких-либо инвестиций. Однако, например, Ульяна Карагезьян — клинический психолог, музыкант и поклонница Шерлока Холмса — рассказала «Медузе», что в 2007 году на создание и первые полгода работы своей компании «Политраст» ей понадобилось больше двух миллионов рублей личных сбережений.

«Во время учебы в Гнесинке у нас было задание — попросили придумать свое дело, фирму. А серьезное увлечение у меня тогда было одно — это детекция лжи. Так и завертелось», — вспоминает Ульяна о том, как начинала свой бизнес. Сейчас ее компания предлагает услуги профайлинга, проверки на полиграфе и судебные экспертизы. За девять лет «Политраст» поработала с банками и судами, аэропортами и телеканалами. Ее клиентами в том числе были такие крупные компании, как «Газпромбанк» и сеть супермаркетов Metro. Штат «Политраста» за это время вырос с шести человек до почти пяти десятков; средняя стоимость услуг тоже подскочила — сейчас час работы с Ульяной, по ее словам, стоит от 21 до 40 тысяч рублей, а с ее сотрудниками — от 4 до 10 тысяч.

На частных клиентов, а не уголовные расследования делают ставку и многие другие профайлеры. «Расследования — это не так романтично и интересно, как кажется. Это долгая и муторная работа на износ. Серьезное моральное истощение. Да и если работать долго над такими делами, то потихонечку яркие краски жизни тускнеют, начинает казаться, что все люди могут быть в чем-то замешаны и так далее», — рассказывает «Медузе» профайлер Илья Степанов, который сотрудничал со следственными органами до осени 2015 года и поучаствовал в десятке дел об убийствах. В профайлинге Степанов оказался отчасти благодаря движению «Наши».

Он вырос в офицерской семье, до 13 лет всерьез занимался плаванием и получал разряды, но потом отец вышел в отставку, и семья переехала из Владивостока в Чебоксары. Там мальчик переключился с плавания на общение со сверстниками и заметил, что это у него хорошо получается. Заметили это и в «Наших».

С представителями движения Степанов познакомился за несколько дней до очередной годовщины трагедии в Беслане. Прокремлевские активисты подошли к 15-летнему подростку и попросили выступить в своем лицее с речью, посвященной памятной дате. Илья согласился. «Выступаю, говорю, смотрю: дети плачут, взрослые плачут, учителя плачут. Подумал: интересный эффект», — вспоминает Илья. После успеха в школе Степанова попросили собрать сверстников из лицея уже на городской митинг. Он согласился и снова выступил с речью. При этом в малочисленное чебоксарское отделение движения «Наши» он так и не вступил, а помогал «со стороны».

После очередного выступления к Степанову подошел «неприметный мужичок» — советник главы Республики Чувашия, в прошлом работавший в КГБ. Он похвалил мальчика, они начали общаться, и мужчина стал рассказывать Илье, как при личном общении влиять на собеседников и убеждать их в чем-то. «Это было своего рода наставничество. Он объяснял все это с точки зрения науки, обвешивал теорией. С тех пор так и живу. Вся моя жизнь, хобби, учеба и работа построены на общении, манипуляциях, влиянии, профайлинге и так далее», — рассказывает Степанов.

Первые деньги на профайлинге Илья заработал в 2008 году, когда помог знакомым проверить кандидата на ответственную должность. С тех пор Степанов не раз консультировал HR-специалистов, помогал менеджерам эффективнее продавать рекламу на каналах ТНТ, «Пятница» и ТВ-3, обучал службы безопасности в аэропорту Манас в Бишкеке выявлять в толпе подозрительных пассажиров по несоответствующей одежде, мимике и другим признакам, но чаще всего — участвовал в бизнес-переговорах.

Предприниматели регулярно просят Илью объяснить им, как провести переговоры с конкретным собеседником и добиться выгодных условий сделки. Также он помогает им определить, когда потенциальный партнер лжет или что-то скрывает. По словам Степанова, в несложных ситуациях он может «понять» человека и определить ложь в течение нескольких минут и оказывается прав в 90% случаев. За подобные услуги профайлер, по его словам, только за 2016 год заработал больше трех миллионов рублей.

«Профайлинг может быть полезен везде, где есть люди. Везде, где есть человеческий фактор. Но больше всего хотелось бы, чтобы он был внедрен в работе с детьми. Чтобы учителя относились к ним как к индивидуальностям и учили исходя из их склонностей и способностей», — говорит Степанов.

Политику он не бросил. Сейчас Степанов работает на выборах в качестве политтехнолога, он помощник сенатора Валентины Петренко, которая прославилась своей запоминающейся прической и выступлениями против французской сатирической газеты Charlie Hebdo. «Политика мне интересна, так как она позволяет провести в обществе масштабные изменения. Создать общество, в котором хочется жить», — объясняет Илья. В будущем он думает о том, чтобы стать депутатом или работать в аппарате президента, среди своих политических кумиров называет Владимира Путина, Сергея Лаврова и Вячеслава Володина. Нравится ему и Фрэнк Андервуд, беспринципный главный герой американского сериала «Карточный домик».

Впрочем, лучший сценарий будущего для Степанова — это даже не большая политика. «В идеале я хотел бы заняться созданием настольных игр и годам к сорока пяти уже отойти от активной работы и играть с женой и детьми в собственные игры, — говорит Степанов. — А криминал — это не мой путь, не моя дорога. Я за здоровую психику».

Павел Мерзликин

Санкт-Петербург

Профайлер

Начиная с 1960-х годов профессор Калифорнийского университета Пол Экман и его коллега Уоллес Фризен создавали единую Систему кодирования выражений лица. Комбинации движений 5 мышц сформировали базу из более 10 000 гримас — разобравшись, что значит то или иное выражение, можно угадать намерения человека, а подчас и мысли.

Перенесёмся в Россию. По итогам 2011 года объём выданных беззалоговых кредитов вырос почти вдвое и составил 5,2 трлн рублей. При этом банкиры зафиксировали рост «плохих долгов» — на счета не вернулся каждый десятый рубль. Скоринг показал неспособность отсеять всех «токсичных» клиентов. Снизить потери финансистам помогают профайлеры — специалисты по распознаванию лжи, вызубрившие Систему кодирования выражений лица. Впрочем, в их услугах нуждаются и другие бизнесмены.

О профессии

ПРОФЕССИЯ		Профайлер
КОГДА ПОЯВИЛАСЬ		В России не более 5-7 лет назад
ОБЯЗАННОСТИ		Распознавание лжи в ходе интервью с заёмщиками банков, выявление мошеннических схем при оформлении страховки, сопровождение деловых переговоров
КОМУ ПОДХОДИТ		Выпускникам факультетов психологии, полиграфологам
ЗАРАБОТОК		От 200 000 рублей в месяц
КЛИЕНТЫ		Банки, страховые компании, государственные структуры, службы безопасности, адвокатские бюро

Изначально профайлингом называли выявление террористов, а технологию использовали в аэропортах: при предполётном досмотре пассажиров задача профайлера состояла в том, чтобы не допустить на борт человека со взрывчаткой. Пионером выступил израильский авиаперевозчик El Al — компанию признали одной из самых безопасных в мире.

Со временем искусство разоблачения лжи вышло за пределы служб безопасности. Профайлинг всё популярнее у бизнесменов: собственники и топ-менеджеры компаний хотят оценивать намерения и достоверность высказываний своих сотрудников, партнёров, клиентов.

В ДЕНЬ ПРОФАЙЛЕР РАБОТАЕТ МАКСИМУМ С ДВУМЯ КЛИЕНТАМИ, ЧТОБЫ ИСКЛЮЧИТЬ ВЕРОЯТНОСТЬ СОВЕРШЕНИЯ ОШИБОК.

Как правило, специалист сам приезжает на переговоры к клиентам, но иногда принимает стороны у себя в офисе. Самый распространённый формат работы — проведение интервью, в ходе которого профайлер пытается понять, говорит ли человек правду: наблюдает за ним, его жестами, мимикой, за тем, как он реагирует на вопросы, испытывает ли стресс при беседе.

Иногда, чтобы убедиться в своих выводах, профайлер записывает беседу на видео, чтобы зафиксировать детали, которые могли ускользнуть при личном контакте, и потом просматривает запись.

Профайлер, владелец компании «Политраст»

Как пришла в профессию

Я училась в РГГУ на факультете психологии. После окончания я первое время наблюдала за работой своего преподавателя, ездила с ним в разные организации, набиралась опыта. А потом открыла собственную компанию, которая сначала занималась проверками на полиграфе — «детекторе лжи» — в абсолютно разных сферах: от сотрудничества с госструктурами до проверок в ресторанах и так далее. Со временем я поняла, что информацию о человеке можно считать и без полиграфа. Начала интересоваться, есть ли такая профессия, которая позволяет визуально определить, врёт ли человек. Тогда я и узнала о профайлинге и поехала учиться в Международную академию по исследованию лжи в Болгарии. Получив диплом, включила профайлинг в список услуг своей компании.

Где учиться профессии

Конечно, нужно иметь базовое образование. Без знаний, которые я получила на психфаке, заниматься профайлингом было бы невозможно. Нужно постоянно повышать уровень квалификации. Я веду переписку с сообществом, которое группируется вокруг Пола Экмана, крупнейшего в мире специалиста в области психологии эмоций и распознавания лжи, консультанта сериала «Обмани меня».

Профайлерами в основном работают мужчины, потому что многие клиенты в России хотят видеть представительного джентльмена. Хотя женщины гораздо более чутко реагируют на ложь.

В России профайлинг пока не развит. Можно пройти экспресс-курс, где дают общий набор знаний, советуют литературу, разбирают видеозаписи, но это не полноценное обучение, а скорее тренинги, позволяющие сотрудникам организаций, которым необходимо уметь распознавать ложь — банков, страховых компаний и так далее, — научиться базовым вещам.

Как строится работа

Услуга «интервью» популярна у банков, которым мы помогаем принять решение, можно ли выдавать кредиты. Речь идёт по большей части о потребительских кредитах. Но мы занимаемся и проверкой надёжности юрлиц. Был случай, когда компания, которая обратилась за кредитом в 10 млн рублей, хотела предоставить в качестве залога оборудование, которое по документам было практически новым. Но в ходе интервью мы выяснили, что оборудование изношенное, а стоимость его низкая. Так банк застраховал себя от ненадёжного кредита.

БЫВАЮТ И ОБРАТНЫЕ СИТУАЦИИ, КОГДА ЛЮДИ, КОТОРЫЕ ПЫТАЮТСЯ ПОЛУЧИТЬ ПОТРЕБИТЕЛЬСКИЕ КРЕДИТЫ, ОЧЕНЬ ВОЛНУЮТСЯ ВО ВРЕМЯ ИНТЕРВЬЮ.

Сотрудники банков часто подозревают их в том, что они что-то скрывают. Если я вижу, что это не так, кредит всё-таки выдают.

Иногда к нам обращаются страховщики, которым мы помогаем выявить мошеннические схемы оформления страховки, — когда случаются, например, ДТП и компания считает, что, возможно, люди подделывают документы, покупают справки, и возникает необходимость в дополнительной проверке.

Есть ещё один формат — бизнес-профайлинг, сопровождение профайлером деловых переговоров. Специалист обычно смотрит со стороны, не вмешивается, в крайнем случае задаёт какой-то вопрос. К такой услуге бизнесмены прибегают, когда хотят убедиться в серьёзности намерений партнёров.

Мы проводим экспресс-курсы, бывает, что человек ездит со мной и смотрит, как я работаю. После такого обучения люди, конечно, не становятся профессиональными профайлерами, и профайлинг не становится их основной деятельностью, но они применяют полученные знания на основной работе, например в банке. Недавно мы обучали сотрудников аэропорта Шереметьево, которые отвечают за паспортный контроль. Конечно, в аэропортах всё проверяется по документам, но иногда возникают дополнительные вопросы.

Деньги

Оплата у профайлеров почасовая. Стоимость часа зависит от сложности заказа и от авторитетности профайлера. Если говорить о границах, участие в интервью стоит от 15 000 до 55 000 рублей в час, в переговорах — от 15 000 до 250 000. Обучение основам профайлинга — от 30 000 до 150 000. В зависимости от того, насколько удачную клиентскую базу собрал профайлер, он может зарабатывать от 200 000 в месяц и больше. Лучшие профайлеры получают предложения из-за границы, там уровень дохода ещё выше.

Перспективы

В Москве максимум пять хороших профайлеров. Это довольно узкая специализация, и люди, которые обладают необходимыми навыками, очень высоко ценятся. Всё больше людей начинают интересоваться профайлингом, хотя, конечно, не каждый способен освоить профессию. Особенно быстро растёт спрос на обучение профайлингу, но большинство выпускников таких академий всё-таки не выбирают профайлинг в качестве основной деятельности, а применяют навыки на работе: в отделе кадров, в банке, в службах безопасности. Спрос на услуги профайлеров устойчиво растёт.

Текст: Сирануш Шароян

Фотографии: Ксения Колесникова

Кто такие профайлеры

Распространено мнение, что специальность профайлер, прежде чем просочиться в бизнес–круг, появилась в авиационной безопасности, но с этим можно поспорить. Кто же все-таки были первые профайлеры? И откуда пошло это название?

Помните знаменитый фильм «Молчание ягнят»? И главный вопрос всего фильма «Почему он убивает?» — это тот самый вопрос, ответ на который ведет к раскрытию преступления. Ответить на него может только следователь-профайлер (profiler). О них и пойдет речь — людях уникальной профессии, поставивших психологическую науку на службу розыску. Профайлеры — те, кто воссоздает психологический облик убийцы по уликам, признакам и знакам, с виду порой не имеющим отношения к делу.

Для нас же самое интересное в том, что у героев «Молчания ягнят» есть реальные прообразы. Клэрис Старлинг работала в ФБР в отделе бихевиористики (психологического анализа поведения), который возглавлял Джек Кроуфорд. Его прототип Джон Дуглас основал реальный отдел бихевиористики. В конце 70-х годов XX века он первым в мире начал внедрять психологию в практику розыска по делам об убийствах — необъяснимых, серийных, особо жестоких или каким-либо образом связанных с сексуальными мотивами. Работая в Национальной академии ФБР, он самостоятельно исследовал возможности применения психологии в криминалистике: изучал статистику серийных убийств в США, общался с осужденными. Он пытался понять закономерность: кто и почему совершает чудовищные преступления. Руководство ФБР обратило внимание на эту работу, и Дуглас возглавил программу исследований «Личностно-преступное профилирование». Появился термин «профайлер» (от английского profile — «психологический профиль»). И сама эта профессия. Благодаря работе профайлеров первый серийный убийца — Дэвид Карпентер — был задержан в США в конце 1979 года.

Сегодня метод раскрытия преступлений с помощью создания психологического портрета (профиля) признан большинством ученых-криминалистов мира, а отдел бихевиористики ФБР — это более 300 дел, ежегодно поступающих к десяткам следователей-профайлеров. От 60 до 80% уголовных дел, переданных на консультацию в этот отдел, раскрываются. В 67% случаев созданный психологический портрет совпадает с реальным обликом преступника. В Академии ФБР в Куантико (США) и в ее филиалах в Будапеште (Венгрия) и Бангкоке (Таиланд) обучают профессионалов из разных стран. 8-недельную подготовку прошли и некоторые сотрудники МВД России. Главная же цель исследований профайлеров, где бы они ни работали, — выяснить, почему люди становятся серийными убийцами, понять, что ими движет и каковы должны быть методы следствия по делам такого рода.

Работа профайлеров стала настоящим Клондайком для романистов, сценаристов и режиссеров. В кино за следователями «с психологическим уклоном» все чаще зарезервированы главные роли.

«Большинство профайлеров не выезжают на место преступления, — рассказывает Олег Бродченко, психолог, полковник милиции, руководитель группы по исследованию проблем психологического обеспечения раскрытия и расследования преступлений ВНИИ МВД России. — Мы изучаем фотографии с места происшествия, отчеты экспертизы, работаем с информацией по другим преступлениям. Для нас важны не только детали, но и способ, и порядок действий преступника. Мы анализируем, сопоставляем факты и составляем его психологический портрет».

Профайлеры описывают черты характера, особенности личности, поведения преступника, делают предположения о его возрасте, расе, поле, семейном и служебном положении, сексуальной зрелости, называют его привычки, наклонности, описывают стиль: в быту, взаимоотношения с жертвой, предсказывают следующие шаги. У многих профайлеров есть свой индивидуальный подход к делу.

Мики Писториус (Micki Pistorius), одна из немногих женщин-профайлеров в мире, работает в полиции ЮАР. Она не представляет себе эффективного расследования без действий непосредственно на месте преступления. Писториус, доктор психологии, закончила Академию ФБР, но по первой профессии она журналист. Возможно, в ее индивидуальном методе сказывается репортерское желание присутствовать в эпицентре события. Ей необходимо «влезть в шкуру» убийцы. Именно так она раскрыла «дело Феникса», который убивал женщин в полях сахарного тростника.

«Я приехала на место преступления и решила пройти через поле, — рассказывает Мики. — Оно просто кишело змеями, насекомыми… Мне было не по себе, но я шла вперед, потому что хотела почувствовать то же, что чувствовал убийца, вдохнуть запахи, которые он вдыхал, услышать те же звуки. Это очень важно — пройти весь путь преступника, что бы понять, о чем он думал в тот момент и что планировал сделать. Без этого не уловишь ход его мыслей, его состояние». А тогда на месте убийства он выкурил 15 сигарет: чувствовал себя в безопасности, хорошо ориентировался на местности. Туфли жертвы были аккуратно поставлены в стороне. Возможно, убийца — перфекционист, для него важно оставлять место преступления в идеальном порядке. Если так, то он такой и в жизни: дома у него порядок и он следит за своим внешним видом. Убийца прокладывал себе путь через поле, срезая тростник. Характер среза от ножа — типичный для некоторых местных племен — навел Мики на след убийцы из среды народности зулу. Она точно описала его профиль, и преступник был найден. Метод следователя Писториус во многом основан на интуиции. В отличие от большинства ее коллег — они, как правило, опираются на логику и анализ данных по аналогичным делам.

Знание тонкостей психологии позволяет профайлерам не только помогать в поиске убийц, но и добиваться от них — уже арестованных — признаний. Американский следователь Роберт Кеппел (Robert Keppel) рассказывает о тактике ведения одного допроса: «В Канаде исчезла 11-летняя девочка. Было известно, что какой-то мужчина пригласил ее сесть к себе в машину. Задержали подозреваемого. Нужно было пойти на хитрость, чтобы получить его признание. Я попросил полицейских связаться со мной, когда будет найден труп. Мне необходимо было узнать, что он сделал с девочкой. Оказалось, она была задушена, изнасилована, ее лицо было жестоко избито. Затем преступник лишь присыпал голову жертвы землей; тело осталось на поверхности. Я предположил, что убийца был сильно разозлен, но у него не хватило смелости обратить свою ярость на того, кто вызвал его гнев, и он выбрал беззащитного ребенка. Во время допроса выяснилось, что в день убийства его выгнала подруга. Она была субтильной женщиной маленького роста. Может быть, ее отказ и толкнул его на убийство? Я зацепился за это предположение и попытался внушить ему, что понимаю: его гнев был оправдан, больше того, девочка сама могла быть виновата в том, что с ней случилось. Эти слова и спровоцировали его — заставили вновь пережить приступ гнева, на что я и надеялся. И он признался».

Узнать больше о том, как научиться разбираться в людях, какие возможности открываются перед теми, кто изучает профайлинг, а также о том, как профессионально заняться расследованиями с использованием технологий профайлинга и как эти знания и навыки используются экспертами АНО НИЦКБ при участии в расследованиях, проводимых правоохранительными и следственными органами, вы сможете из материалов раздела «Охотники за поведением».

Следите за нашими новостями и специальными предложениями в нашем Телеграм-канале.

Профайлинг, что это такое. Кто такой профайлер - Проверки на детекторе лжи

Полиграф – это далеко не универсальное средство для установления фактов лжи, машина вполне может ошибаться. А человек, пусть даже на подсознательном уровне, но стремится переиграть детектор лжи, и нередко преуспевает в этом.

Кто такой «Профайлер»

Может ли на самом деле простой человек определять ложь, работая лучше сложной вычислительной техники? Обычный среднестатистический гражданин, конечно, с такой работой не справится. А вот те люди, которым удалось в полной мере овладеть искусством «считывания» жестов, мимики, интонации, других языков тела, называются профайлерами. Уникальная особенность такого человека – фиксация самых незначительных, мельчайших деталей и изменений поведения объекта, а самое главное – способность правильно (на их основе) сделать необходимые выводы. Профайлер прекрасно знает, какие моменты на самом деле заслуживают внимания, а какие не помогут в вопросах установления факта лжи.

Еще одно требование, предъявляемое к таким людям – способность помимо лжи распознавать правду и ни при каких обстоятельствах не становиться на сторону проверяемого человека или против него. Беспристрастность – важнейшее требование.

Сравнение профайлера и детектора – что лучше

Услуги профайлеров в вопросах определения достоверности тех или иных сведений – явление достаточно редкое. Таких специалистов немного. А вот о полиграфе мы не только наслышаны, но и многие граждане испробовали работу прибора на себе. Полиграф – это просто машина, запрограммированная в определенном порядке. В любом случае, она выдаст полностью беспристрастный результат, но ведь анализ полученных данных в любом случае, делает человек. А человеку свойственно ошибаться.

Работа оператора полиграфа достаточно сложна и ответственна. Уровень подготовки такого специалиста должна соответствовать профессионализму профайлера.

Если же рассматривать вопрос в разрезе, кого легче обмануть, полиграф или профайлера – ситуация приблизительно одинаковая. Если вы опытный лжец, тонкий психолог, знающий все нюансы работы как детектора лжи, так и профайлера, шансы скрыть обман будут весьма высоки!

Основные виды профайлинга

Эксперты по лжи особо востребованы в бизнесе. Грамотный руководитель, отправляясь на деловые переговоры, обязательно возьмет с собой подготовленного специалиста, который будет внимательно наблюдать за поведением компаньона и сделает соответствующие выводы.

В настоящее время специализация профайлинга получает достаточно активное развитие, растет спрос на профессионалов, способных «видеть» ложь и правду в таких направлениях, как:

Банковская деятельность
Аудит
Страховая сфера
Кадровые структуры
Семейные вопросы

Обусловленная необходимость

Очевидно, что востребованность в квалифицированных специалистах, профайлерах, способных четко разбираться в тонкостях человеческой души и выводить лжецов «на чистую воду» будет только возрастать. Несмотря на совершенствование технических методов, появления новых полиграфов, более «продвинутых» полиграфов, лучшее решение – использовать все доступные прогрессивные формы и методы для установления истины!