101 километр что это такое
«Выслать за 101 километр»: что в СССР значила эта фраза?
«Выслать за 101 километр» — эта неофициальная мера ограничения в правах людей, живущих в СССР. Им нельзя было жить ближе, чем на указанное расстояние от Москвы, Санкт-Петербурга и других крупных городов.
Кого отправляли за 101 километр?
Такому наказанию подвергались преступники, осуждённые за небольшую «антисоветскую агитацию». Позже за 101 километр начали отсылать «тунеядцев». Самыми известными людьми, оказавшимися в ссылке, были Бродский, Сахаров и Мандельштам.
Как отсчитывали 101 километр?
101 километр отсчитывали от Главпочтамта Москвы или других крупных городов и до Главпочтамта места, где селился нарушитель. Наказание чаще всего длилось пять лет.
Почему именно 101 километр?
Некоторые связывают это значение с местом пребывания Ленина в последние годы жизни. Его отстранили от власти и запретили выезжать из села Горки, которое находилось за 101 километр от столицы. Другие историки считают, что такое наказание существовало ещё при царской России. Определённым категориям граждан, например, евреям, было запрещено проживать вблизи Москвы.
Ставьте пальцы вверх и подписывайтесь — это лучшая награда от читателя!
Канал в Telegram | Группа в Одноклассниках | Стать грамотным
Кто жил на легендарном 101 километре?
Со второй половины 40-х годов началась кампания по борьбе с тунеядством, и высылке начали подвергаться те, кто по каким-то причинам не был официально трудоустроен, например, жил за счет собственного натурального хозяйства. Преследование за «нетрудовые доходы» продолжалось и при Хрущеве, и при Брежневе.
Вот текст одного из протоколов за 1964 год: «Инженер-технолог сварочного производства Василенко,
1914 года рождения, в 1947 году прекратил работу, оборудовал кролиководческую ферму и стал жить за счет приносимых ею доходов. Ежегодно Василенко сдавал
несколько сот шкур кроликов, а мясо продавал на рынке. После того как Василенко был предупрежден о необходимости поступить на работу, он оформился для видимости
подменным сторожем-конюхом. Кизлярский народный суд Дагестанской АССР принял решение о выселении Василенко на пять лет с конфискацией имущества: дома, коровы, быка и 340 штук кроликов».
«Под раздачу» часто попадали психически нездоровые люди, беременные женщины и прочие граждане, которые никак не могли оправдать свою безработицу. Могли выслать и за систематическое пьянство, «антисоциальный» образ жизни. В ссылке их обязательно привлекали к «общественно-полезному труду», чаще всего на производстве.
Также накануне больших праздников проводились «чистки». Например, перед празднованием в 1947 году 800-летия Москвы оттуда вывезли бомжей, нищих, цыган, проституток и всех, кто «портил лицо столицы». Подобная операция состоялась и летом 1980 года накануне Олимпиады.
Москвичей высылали в Егорьевск, Коломну, Шатуру,
Орехово-Зуево, Зарайск, Волоколамск, Можайск, Рузу, Дубну, Талдом, Ступино. Назад многие не возвращались. Сегодня в этих городах живут уже дети и внуки высланных в советские годы «антисоциальных элементов».
Криминальная обстановка там достаточно напряженная, если учесть, какой контингент селился в таких местах. С другой стороны, за 100 километров от столицы лучше экологическая обстановка (если город не является промышленным), некоторые даже переезжают туда добровольно, желая жить в тихом месте и «на природе».
101-й километр - это... Что такое 101-й километр?
Сто первый километр — неофициальный термин, обозначающий способ ограничения в правах, применявшийся в СССР к отдельным категориям граждан. Им запрещалось селиться в пределах 100-километровой зоны вокруг Москвы, Ленинграда, столиц союзных республик (Киев, Минск), других крупных, а также «закрытых» городов (Севастополь, Днепропетровск).
В годы политических репрессий на 101-й километр и далее отправляли членов семей репрессированных по ст. 58 УК РСФСР.
Позднее подобной высылке подвергались, главным образом, не работавшие граждане (т. н. тунеядцы), диссиденты, рецидивисты и осуждённые по особо тяжким статьям УК РСФСР.
Современные примеры
- В Пекине во время Олимпиады-2008. Численность выселенных, по некоторым данным, составила два миллиона человек[1].
- В правительстве и Госдуме РФ с некоторых пор обсуждается идея возродить «101-й километр» в качестве законодательной нормы[2].
- Предстоящая зимняя Олимпиада-2014 в Сочи вызвала новый всплеск интереса к теме 101-го километра (в данном случае — от Сочи).
- Студенты Финансового университета при Правительстве РФ называют корпус вуза, находящийся в Москве на Проспекте Мира, 101 километром, так как он располагается в доме 101 и отдален от корпусов, где находится начальство Университета.
См. также
- 101-й километр (фильм)
- Александров
- Таруса
- Волчий билет
- Черта оседлости
Примечания
Что значит 101 километр? как понять 101 километр? значение и смысл
В Федеральной службе исполнения наказаний снова заинтересовались былым опытом выселения “нежелательных элементов” из столицы за печально известный 101-й километр. Может быть, есть смысл снова вспомнить о нем? Этот вопрос прозвучал на “круглом столе” с участием руководителей ФСИН, представителей правительства, Совета Федерации, Госдумы.
По мнению начальника НИИ Федеральной службы исполнения наказаний генерал-майора внутренней службы Олега Ковалева, теоретически 101-й километр подпадает под определение “альтернативного наказания”.
Тем более что сейчас в Госдуме рассматривается законопроект о введении совершенно нового вида наказания: ограничения свободы, в том числе и за бродяжничество. А 101-й километр, если подходить буквально, это в чистом виде ограничение свободы.
Разве не хорошая идея вписать в законопроект список городов, где нельзя будет появляться различным неблагонадежным лицам?
Корреспонденты “РГ” решили узнать, что думают по этому поводу главы городов Подмосковья и тех городов, куда в прежние годы перемещали “ссыльных” за аморальное поведение.
Андрей Коротков, глава городского поселения Руза (Московская область):
– Я против того, чтобы к нам в город переезжали асоциальные элементы из Москвы. Наводнять московскими тунеядцами, бездомными и алкоголиками район совсем ни к чему. Эту проблему нужно обсуждать и решать на государственном уровне, с помощью новых законов, административных штрафов.
Москву, конечно, понять можно – она хочет освободиться от лишних людей, но почему должны из-за этой “чистки” страдать города Московской области, в том числе и Руза? В период массового отдыха москвичей криминогенная обстановка в районе и так ухудшается.
Что же будет, если переселят еще и асоциальных москвичей?
Александр Сафронов, глава города Зарайска (Московская область):
– Действительно, во время Олимпиады-80 часть “негожих” москвичей из столицы временно выпроваживали. Но раньше бродяг в столице были считаные единицы, а сейчас – тысячи.
И если даже часть из них отправить в Зарайск, Можайск, да любой другой подмосковный город, то все они превратятся в тюрьмы. А это противоречит не только российскому законодательству, но и правилам жизни в Европе.
Мы не можем ограничить этих людей в перемещении, посадить незаслуженно их под арест или запретить выходить на улицу. А если предоставить им свободу перемещения, что они привнесут в жизнь города? Только асоциальные поступки. Я не вижу различия между жителями Москвы, Зарайска, Луховиц.
Почему же тогда во благо одних должны страдать другие? Понимаю, если бы с подобным переездом были предприняты меры по возвращению их к нормальной жизни… Но на сегодняшний день это нереализуемая задача.
Николай Кузин, глава администрации города Петушки (Владимирская область):
– У нас свежи еще в памяти времена, когда население города делилось на собственно петушинцев и “зонников”.
Почему “зонников”? По той причине, что прилегающие к Московской области районы Владимирской и других областей были фактически превращены в зоны – поселения для москвичей, освободившихся из мест лишения свободы.
Толпы этих вынужденных переселенцев, не имея постоянного жилья и особого желания работать, кочевали с предприятия на предприятие, удерживаясь до первой заработной платы. В результате в городе складывалась напряженная, криминогенная обстановка: кражи, грабежи, драки были в порядке вещей.
Большинство выселенных на 101-й километр людей возвращалось не в Москву, а в места лишения свободы. В конце восьмидесятых – начале девяностых годов, когда Москва распахнула двери для своих же заблудших сыновей и дочерей, жители города облегченно вздохнули. Слово “зонник” практически вышло из оборота.
В провинции, как правило, нет рабочих мест и нет свободного жилья. Резоннее было бы, чтобы столичный регион проявлял заботу о своих оступившихся гражданах, а не выбрасывал их как отходы на чужую территорию.
Анатолий Равин, мэр города Александрова:
– Если московское правительство построит на свои деньги у меня в городе хорошее жилье для переселенцев, подведет все коммуникации, то пускай едут.
Если у нас возведут новый “асоциальный” город, мы, возможно, решим квартирный вопрос и для своих жителей: у нас из 70 тысяч народонаселения 1300 человек стоят в очереди на жилье. И еще хочу напомнить. Часто люди не виноваты в том, что оказались безработными и без квартиры.
Встреча с “аморальными элементами” из столицы лично меня не пугает. Сколько их пришлют сюда? Несколько тысяч? Пусть едут. Я найду с ними общий язык. Будут работать, станут людьми, никуда не денутся.
Для справки:
Напомним, что в 1930-е годы за “рубежный” 101-й километр высылали “врагов народа”. В 1953 году эту территорию серьезно пополнили амнистированные. Туда же во время Олимпиады-80 выселяли всех неблагонадежных. Многие из этих “переселенцев” и по сей день живут в тех местах.
На 101-м километре от Москвы расположены Егорьевск, Коломна, Шатура, Орехово-Зуево, Зарайск, Волоколамск, Можайск, Руза, Дубна, Талдом, Ступино…
Источник:
О книге «101 километр, далее везде»
24 Ноября 2016
– Надежда Рунде –
Изображение на обложке книги с географическим названием «101 километр, далее везде» символично. Мы видим здание из красного кирпича. Дом это или тюрьма – зависит от людей, но в обоих случаях жить в нем человеку придется, именно он определяет, для чего возвел стены. Заглянуть за них нам предлагает известный писатель Вальдемар Вебер.
Вид здания устрашает захолустностью и затхлостью пространства. Взгляд притягивает только зелень тополя с неба да свет солнечной желтизны оттуда же, отраженной на землю вспененными мелкими цветками. Они словно мириады людей, завихренные непростой эпохой и будто бы впервые заговорившие за этой обложкой.
Книга «101 километр, далее везде» – и плод раздумий, и исповедь автора, к которому в полной мере применимы слова Михаила Пришвина: «Есть прекрасные деревья, которые до самых морозов сохраняют листву и после морозов до снежных метелей стоят зеленые. Они чудесны. Так и люди есть, перенесли все на свете, а сами становятся все лучше». Благодаря этому качеству и подросток, и читатель средних лет будут уверены, что писатель – их сверстник.
Вальдемар Вебер пытается поведать миру о пережитом и прочувствованном и делает это по-настоящему, он создает литературу, которая возвышает человека.
В его рассказах из обычного речевого развертывания, как горы на плато, одна за другой, формируются горящие лавой творческой мысли, и неуловимая художественная точность, и свобода, и образная память, и знание народного языка, и изобразительность, и словесная чувственность. Все эти черты присущи не только Веберу-прозаику, но и Веберу-поэту:
Тебе хочется знать,
как мы жили?
То был коллективный забег
с барьерами
из колючей проволоки
на дистанцию без финиша,
без желания обогнать,
без возможности не бежать.
1991 («Черепки»)
Книга «101 километр, далее везде » повествует об атмосфере первых послевоенных десятилетий, о детстве и юности автора и судьбе его семьи: «Я рос в маленьком среднерусском городке, невзрачном, как пыльный камень у обочины…». Лишь на первый взгляд, она о пленных, о русских людях и об уделе немцев в России, «о войне» и «не войне».
Где «не войну» олицетворяют почти все герои книги, для которых несмотря на ад происходящего настоящей жизнью оставалась жизнь в вере, добре и милосердии друг к другу. У большинства она воплощается как живое христианство, сосуществующее с высочайшей народной культурой, у кого-то как едва наметившееся интуитивное тяготение к вышнему…
Враги, не забывшие ремесел…
Многому учит нас Вальдемар Вебер, хотя напрямую он ничего не предсказывает, ни от чего не предостерегает. При этом его рассказы несмотря на трагичность описываемых событий – по тональности колыбельно-успокоительные, его тексты словно прошиты лучами любви и веры, на которых держится все. Отсюда спокойствие.
И в большей степени это относится к рассказу «Густав». Написан он о пленном немце, бывшем булочнике-кондитере из Дармштадта.
В этом рассказе символичен примиряющий образ теста, хлеба как единственного наряду с родным языком источника жизни и правды в самом важном и истинном значении, когда он связан с теплом, с радостью и полнейшим доверием.
Несколько слов по сюжету: Идет ремонт квартиры карабановской учительницы, она, российская немка, заводит тесто и угощает бесправного немца, по сути, врага – штройзелькухеном, специально приготовленным для него, а потом предлагает самому испечь все, что его душа пожелает. «Он нерешительно протянул к тесту руку…» и тут в многообразии замелькали на блюдах всех мастей лепешки, пончики, пирожки, плюшки, крендели, пироги, домашняя лапша, клецки.
Вальдемар Вебер пишет: «По утверждению моей бабушки Терезии, все запахи и нюансы хлебного вкуса заложены в самом пшеничном зерне, надо лишь дать им проявиться….
» От себя добавим: так и душа человека лишь при определенных обстоятельствах раскрывается в духе и каждая по-своему…
Как это происходит? Писатель рассуждает с нами об этом в 36-ти рассказах, которые отличают отточенность стиля и точность характеристик героев.
Отчаянные попытки счастья уцелевших в войне сквозят в истории о пленном немце Мартине Краузе, обшивающем деревенских модниц.
Рассказ убеждает в том, что вера не пресечётся прежде всего у народа, где в разрушенном им же самим соборе на место алтаря поставлен трактор (рассказ «Баварский портной»), коли в руинах этого собора сам враг, «пленный немец перекрестился на образ Христа на фронтоне, сильно поблекший, но (обратите внимание!) хорошо узнаваемый…». Вера жива… и с той, и с другой стороны… Поэтому у местных женщин находится для невольников и еда, и доброе слово, и желание нравиться, а у пленных стремление выжить, воссоздать порушенное, в том числе и в душах – своих и чужих…
«Только вера остается с человеком…»
В рассказе «Тётя Настя» читаем о богомолье в Сергиевом Посаде, куда в детстве вместе с соседкой автор «брел по сельским дорогам, ночевал неизвестно где…».
При чтении взгляд вырывает из текста главное: «Приближаясь к лавре, мы увидели много калечных и убогих. Столько их сразу вместе я никогда еще не видел…»… «Но многих болящих, – говорит тетя Настя, – не распознаешь, они хоть себя и тихо ведут, а душа исцеленья просит…». Как точно подмечено и сказано, словно и о нашем современном человеке…
Сестра тети Насти замечает: «Даже в годы, когда лавра была закрыта, все равно люди шли сюда, постоят у монастырских стен, руками приложатся…». В душе так и запечатлелось: Люди идут и идут – через всю страну, за тысячи верст…».
Рассказ «Тетя Настя» не случайно начинается с сообщения: «Каждое воскресенье и по престольным праздникам она ездит в Александров на службу…», «в ее комнате на комоде и подоконниках – стопочки маленьких книжечек, еще царских, с цветными картинками, с рассказами о житиях святых и мытарствах души». …
В ней легко угадать русских женщин с их гипнотизирующей примиренностью с жизнью, целомудренной ясностью и полнотой понимания всего свершающегося. … «Пережив несколько войн, террор, разорение церквей и деревни она отучила себя давать окончательные оценки…».
Наверно поэтому «к звуку немецкой речи она привыкла, а в то почему мы здесь и что нас сюда занесло, не вникала».
Лирическая проза Вальдемара Вебера красива и живописна, а ее метафоричность, ритм, торжественность интонации в изображении людей и природы завораживают и создают эффект присутствия.Вот один из примеров повествовательной манеры писателя:
«Зимой между рамами ветки рябины. Огонь ягод делает хмурые дни светлее». Двойные рамы выставляются поздно, холода могут нагрянуть и вначале мая. День, когда их наконец выставляют – один из самых счастливых…
»… «На свое Рождество она мажет свечки медом: уверяет: у меда самый рождественский запах…» „…бабушкино немецкое Рождество, оно всегда первое, прежде тети-Настиного. Бабушка редко улыбается.
Её церковь где-то далеко-далеко, в каких-то заволжских степях, всеми брошенная, заколоченная…“…»
Ввергнутая в непроглядную черноту Второй мировой войны жизнь человека – лишь крошечная песчинка в космосе пространства и времени. И выжить человеку помогает только вера.
Об этом рассказ «Ложка», в котором поведана история силы материнской любви и веры сына в ее обережение, вложенной в предмет, который главный герой как спасительный амулет пронес через все перепетии военных дорог.
«Когда я вернулся из плена, мама, разбирая вещи, увидела ложку и заплакала: «И все потому, что я впопыхах забыла дать ему ложку…». Оказалось, что мой младший брат погиб на Западном фронте…».
Музыка любви в любви к музыке
Два рассказа «Золушка» и «Очки Шуберта» объединены глубокой внутренней связью, определяемой особенностями подхода автора к теме любви. Тема эта трактуется им как потрясение, формирующее личность и на всю жизнь оставляющее прочный след в человеке.
Рассказ «Очки Шуберта» заинтересовал «музыкальным» названием, растревожил любовной историей, случившейся между учеником-подростком и учительницей музыки Гюзелью Густавовной Штаден, по окончании войны оказавшейся не по своей воле на 101 километре в заштатном Карабаново.
Он об удивительно одарённой дочери репрессированных музыкантов, которая после восьми лет тюрьмы и лагерей, а также последовавшей за ней долгой сибирской ссылки сумела сохранить в себе дар быть женщиной, продравшийся через катаклизмы века в буквальном смысле слова, «жизнь выжимая из камней…».
Этот рассказ о музыке, о хрупкости и беззащитности человеческого бытия, благодаря психологизму и боговдохновленному почерку автора, без сомнения, пополнит сокровищницу мировой литературы о великом чувстве любви, на которое чудесным образом откликается всякий человек. Как бережное повествование о первом чувстве поражает тонким психологизмом и рассказ «Золушка».
«Не скудеть ни мыслью, ни душой…»
Книга «101 километр, далее везде» адресована каждому кто не привык скудеть ни мыслью, ни душой, но прежде всего она будет полезна молодежи, которой «пора с ответами жить».
Прочитать эту книгу – значит познакомиться с уже отчасти ведомым и при этом почувствовать себя немного осведомленнее, не только узнать новое в непреходящих вечных ценностях, но и силой энергии особых слов заново открыть их для себя и полюбить как в первый раз.
Эти рассказы научат уверенно жить и держаться в обществе, не стыдясь себя, научат понимать других людей, другой народ, объяснят прошедшие события.
Книга Вальдемара Вебера, пусть без щита и меча, уже на всю жизнь станет защитницей духа для тех, кто ее однажды прочитал.
Если наш противорчивый мир замОк за семью печатями, то «101 километр» – ключ, который писатель вкладывает в руки молодому поколению и в России, и в Германии для того, чтобы оно начало важный разговор. Ее обязательно нужно прочитать и тем, в ком только зарождаются чувства, и тем, кто хочет знать и помнить прошлое, и тем, кто ищет цельного и ясного мировоззрения и стремится обрести его в вере.
Подытожить хочется словами молитвы одной из главных героинь: «Господи, изведи из темницы души наши…».
Источник:
Откуда отсчитывается километраж российских трасс
Всякая дорога должна иметь начало и конец — те самые точки А и Б, о которых издавна твердят задачки в школьном курсе арифметики. В реальности, однако, все оказывается несколько иначе.
Будем мерить от почтамта?
В Первопрестольной почтовыми отправлениями и ямским извозом ведали в XVII веке Ямской и Тайный приказы, которые располагались в Кремле, возле колокольни Ивана Великого. Поэтому некоторые специалисты-историки предполагают, что именно от этого самого высокого в Златоглавой «столпа» мерили тогда дорожные расстояния в тогдашней Московии
С 1693 года в Белокаменной был учрежден специальный «почтарный двор». Он находился сперва на Сретенке, потом переехал в нынешний Большой Харитоньевский переулок, на двор известного русского дипломата П. Шафирова, который был по совместительством еще и московским почтмейстером.
Несколькими годами позже почтамт перевели в район Басманных улиц, а после опустошительного пожара 1737 года он занимал дом в Немецкой слободе на улице, которая до сих пор в память об этом именуется Малой Почтовой. Каждый из упомянутых выше адресов вполне мог быть точкой отсчета расстояний на московских дорогах.
Однако список претендентов на размещение отметки «нулевой версты» еще не исчерпан.
С 1742 года главная московская почта обосновалась во владениях архиепископа Новгородского (нынешний адрес: ул. Мясницкая, 40). Наконец, в 1783-м почтамт переехал в последний раз – теперь в бывшую усадьбу князя Меншикова у Мясницких ворот. Именно здесь позднее, в 1912 году построили существующее и поныне здание Главпочтамта.
Значит, начало всех московских дорог оказалось в итоге здесь, на Мясницкой? Попробуем проверить. Дело в том, что в современной Москве сохранился-таки один старый верстовой знак.
На площади Рогожской заставы (в советское время — площадь Ильича) около железнодорожного моста через Шоссе Энтузиастов (бывшее прежде началом знаменитого Владимирского тракта) стоит посреди газона гранитный столб. Надпись на его боковой грани извещает: «от Москвы 2 версты».
Внизу на постаменте указано и время установки столба: «1783 год». Остается отложить на крупномасштабной карте города от этой точки расстояние, равное двум верстам (2134 метра) и узнать, откуда же тогда, в конце XVIII века вели отсчет расстояний на почтовом тракте, ведущем во Владимир. Берем линейку, отмеряем…
И обнаруживаем, что нулевая отметка оказалась где-то в районе высотного здания на Котельнической набережной! До Мясницкой же с ее почтовыми ведомствами ну никак не получается двух верст от старинного гранитного указателя.
Выходит, «фокус не удался»? В оправдание такому фиаско можно припомнить мнение некоторых краеведов, которые полагают, что старинный столб перенесли на площадь Рогожской заставы с какого-то другого места. Возможно также, что он отмечал расстояние лишь до одной из карантинных застав, устраиваемых прежде вокруг города во время опасных эпидемий чумы, холеры, оспы…
Точка отсчета — мавзолей Ленина
Новая Советская Россия, новая социалистическая Москва… Случившиеся в 1917 году государственные «перетурбации» коснулись в итоге даже такого далекого от всякой политики заведения, как дорожное ведомство. Пришедшие к власти большевики назначили в столице новую точку отсчета расстояний по дорогам. В 1920-е ею стало здание Центрального телеграфа на Тверской.
Однако и этот вариант оказался не последним. Еще через три десятка лет, в 1959-м, Министерство автомобильного транспорта и шоссейных дорог РСФСР утвердило инструкцию, в соответствии с которой «на автомобильных дорогах общегосударственного значения, выходящих из Москвы, исчисление километража производится от Мавзолея В. И. Ленина и И. В.
Сталина на Красной площади».
В моей домашней библиотеке сохранился «раритет» — «Атлас автомобильных дорог СССР» 1978 года выпуска.
На размещенной в нем схеме главных магистралей Москвы указаны расстояния по ним до пересечения с МКАД: Ленинский проспект — 18 230 м, Ярославское шоссе — 16 600 м, Щелковское шоссе — 15 983 м…
Начало отсчета, как видим, определено в некоторых случаях с точностью до одного метра! Впрочем, даже это не позволяет на практике определить, от какого же именно угла Мавзолея отмеряли эти метры.
Бурные времена перестройки и демократизации в очередной раз заставили изменить представления о том, где же полагается быть точкам отсчета расстояний по автомагистралям в нашем царстве-государстве.
Постановление Правительства РФ «О классификации дорог…», подписанное в декабре 1992 года вице-премьером Г. Бурбулисом, декларирует: «…
За начальные и конечные точки отсчета протяженности автомобильных дорог общего пользования принимаются: для дорог, соединяющих между собой населенные пункты, — почта, либо государственные здания или сооружения, расположенные в центре населенного пункта».
Спрашивается, как реализовать подобные «ценные указания» в Москве? Опять глаза разбегаются от обилия возможных «нулевых точек»: Почтамт, Белый Дом, Мэрия…
Судя по тому, что в послеперестроечные годы на главных магистралях, ведущих из столицы, не замечено перестановок километровых столбов или изменения цифр, которые написаны на них, то «бурбулисовское» постановление в реальных московских условиях оказалось мало востребованным.
По крайней мере, в московских условиях: ведь точка отсчета, хоть и не выявленная нами точно, осталась прежней. Впрочем, наряду с этим «местом Х» (какой-то из углов Мавзолея?) в Москве появился-таки «абсолютный километровый ноль» — символический знак «нулевого километра».
Приключения ноля
Такая привлекающая туристов достопримечательность, как «нулевой километр» существует ныне едва ли не во всякой порядочной столице. В Париже, например, знак «нулевого километра» вмурован в брусчатку на площади перед собором Нотр-Дам, в Амстердаме помещен на центральной набережной… Появлению «абсолютного километрового ноля» в Москве предшествовала долгая история.
Впервые предложение установить такой знак высказал министр Минавтодора РСФСР А. Николаев еще в 1982 году. Чтобы получить соответствующее разрешение, пришлось обращаться не только к руководству столицы, но и на самый «верх» — в ЦК КПСС.
После одобрения проекта «в инстанциях» к его реализации подключилось Министерство культуры, которое и поручило разработать знак «нулевого километра» скульптору А. Рукавишникову и архитектору И. Воскресенскому. В сентябре 1985 года в Манеже состоялись закрытые «смотрины».
Отлитый из бронзы 400-килограммовый «нолик» апробировали члены ЦК партии.
По нынешним демократическим временам это покажется странным, однако даже скульптурное воплощение «нулевого километра» тогда, на излете советского периода, оценивалось сугубо с политических и идеологических позиций. Нарекания «экспертов» из ЦК вызвали, например, некоторые барельефы.
Дело в том, что авторы проекта представили на четырех плитах-сегментах, окружающих «ноль», рельефные изображения сухопутных и водоплавающих животных, птиц, растений, характерных для севера, юга, запада и востока нашей страны.
Север по их замыслу могут символизировать олень, полярная сова, морской котик, морошка; юг — горный козел, гриф, дельфин, мандарин…
Кто-то из бдительных «кремлевских товарищей» усмотрел в подобном подборе представителей флоры и фауны некий издевательский намек на руководителей партии и правительства. Именно такие слухи доходили впоследствии до архитектора Воскресенского.
Впрочем, формально этот знак никто тогда не забраковал. Дело упиралось лишь в окончательное решение вопроса о месте его установки.
Комендант Кремля категорически возражал против того, чтобы монтировать «ноль» на Красной площади: здесь, мол, тяжелая военная техника проходит во время парадов, раскатает она эти барельефы в пыль! (Хотя авторы и напоминали, что все детали «нулевого километра» предусмотрительного изготовлены из особо прочного износоустойчивого сплава.)
Пока суд да дело, составные части знака передали на хранение в одно из строительных управлений Главмосинжстроя — бронзовые барельефы отвезли на склад, располагавшийся на Поклонной Горе.. Где они в итоге благополучно исчезли!
«Нолик» числился «без вести пропавшим» на протяжении почти 10 лет. Нашелся он благодаря счастливой случайности: во время разборки и вывоза строительных отходов, оставшихся после завершения постройки Мемориала Победы на Поклонной Горе, работники стройуправления с удивлением обнаружили в одном из опустевших складских помещений «инородние» предметы.
https://www.youtube.com/watch?v=1GTEJ03pglQ
С обретением самого знака возобновились и попытки «пробить» разрешение на его установку. Однако неопределенность в этом вопросе длилась до тех пор, пока один из авторов не обратился напрямую к Лужкову. Столичный мэр одобрил проект и дело, наконец, пошло.
Для размещения отметки «нулевого километра» было предложено в общей сложности 14 разных точек в Москве. Среди них — четыре на Красной площади, столько же — на Манежной, а кроме того еще у памятника Юрию Долгорукому, у колокольни Ивана Великого, у Большого театра… Самым удачным казалось место на Красной площади, точно по ее поперечной оси, перед центральной аркой ГУМа.
Однако во-время вспомнили, что есть куда более законный претендент на эту «территорию» — памятник Минину и Пожарскому, который стоял именно здесь в дореволюционные годы. Пришлось в итоге «нулевому километру» подвинуться на несколько сот метров к северу.
Его вмонтировали посреди брусчатки в проезде Воскресенских ворот, перед ступенями восстановленной московский святыни — часовни Иверской Божьей Матери.
Но установка знака «зеро» в центре столицы не привела к перестановке километровых столбов на наших автотрассах. Эти 200-300 метров, судя по услышанному вашим корреспондентом мнению специалистов-дорожников, для отчета расстояний на длиннющих российских дорогах никакого значения не имеют.
Ведь даже на самых «топовых» наших магистралях многие километровые отметки стоят не там, где следует. У специалистов для данного феномена есть даже особый «служебный» термин — «рубленые километры».
Скажем, спрямили в свое время на Ленинградском шоссе участок в районе Торжка, потом сделали объезд вокруг Твери — в итоге общее расстояние между двумя российскими столицами по этой автомагистрали немного изменилось.
Но не переставлять же всякий раз сотни километровых столбов по всей трассе на новые места! Их и не переставляют, а просто делают некоторые километры подлиннее или покороче. Причем разброс получается порой весьма внушительный. В реальных условиях километр на российских дорогах может равняться и 800, и 1200 метрам. Что уж тут придираться к каким-то паре сотен метров, «набежавших» из-за установки нового «нулевого километра»!
Версты по-монашески
А вообще расстояния между населенными пунктами впервые стали у нас определяться аж в XV веке, с появлением на Руси «ямской гоньбы». На главных трактах тогда начали строить почтовые станции (каждую такую называли «ям»), где путешествующие и сопровождающие почту могли отдохнуть и сменить лошадей. Именно от этих станций и мерили в ту пору длину дороги.
Князь-«временщик» Василий Голицын еще в допетровскую эпоху велел расставлять вдоль ямских трактов длинные шесты с привязанным наверху (для пущей заметности) пучком соломы, которые отмечали каждую версту.
Позже, в XVIII столетии, вместо них были узаконены верстовые столбы. В числе самых первых ими разметили дорогу от Москвы до пригородного дворцового села Коломенское.
Отсюда и пошло расхожее выражение «длинный, как коломенская верста».
К слову сказать, сама единица измерения дорожных расстояний тоже порой «плавала». Скажем, на Соловецких островах распоряжающиеся там монахи установили собственную единицу дорожной длины.
На архипелаге все расстояния были отмерены верстовыми столбами в «соловецких вёрстах» — каждая из них была равна окружности стен Соловецкого монастыря и составляла 1084 метра (в то время.
как стандартная русская верста равняется чуть меньше чем 1067 метрам).
Со временем внешний вид верстовых столбов неоднократно менялся. Сейчас жители Москвы и Подмосковья могут увидеть копии «доисторических» верстовых «меток» на Можайском шоссе — бывшем Старом Смоленском тракте. Эти вырезанные из дерева «реликты прошлого» установлены на самом дальнем от столицы участке трассы, ведущем от Можайска на запад, к Колоцкому монастырю.
Километровые «сувениры»
А вот километровые отсечки на дорогах других государств весьма отличаются от привычных нам российских стандартов. Корреспонденту «АвтоВзгляда» довелось убедиться в этом, проехав по некоторым странам в разных частях света.
Возможно, европейскими «рекордскменами» по своей информационной насыщенности являются километровые столбы на автотрассах Румынии.
Каждая такая отметка представляет собой весьма массивный «обелиск» (чаще всего — бетонный, реже — сваренный из металла), на котором имеются несколько надписей: номер дороги, километраж от ее начала, а кроме того еще две строчки, где указаны название ближайшего населенного пункта в этом направлении с расстоянием до него, и дистанция до какого-нибудь крупного «узлового» города на трассе. Внимательный водитель, приблизившись к такому «верстовому столбу», может прочитать, например, что до села Кымпеница осталось ехать 5 километров, а до города Тыргу-Муреш — 20 километров.
Во многом похожи на румынские и километровые столбы на дорогах Вьетнама. Они также сделаны из бетона и содержат информацию о номере дороги и километраже от ее начала, а еще указано название ближайшего крупного населенного пункта и расстояние до него.
Правда, в случае с этой юго-восточной страной частенько следует делать «поправку» на физическое состояние самого столба и надписей на нем: на некоторых не самых «торных» дорогах столбы давно не ремонтировались, краска с них облупилась и прочитать информацию на таком дорожном указателе совершенно невозможно.
Настоящей загадкой для автора этих строк стали отсечки расстояний на дорогах Новой Зеландии. Во время путешествия по этой далекой стране показалось сперва, что на здешних трассах километровые знаки вовсе отсутствуют.
Однако потом все-таки пришло «прозрение»: оказывается, узнать расстояние до начала данной автомагистрали можно на любом, даже самом маленьком мосту! Возле каждого из них прикреплена табличка: номер дороги, слово bridge (мост), название реки, ручья или канавы, а в самом низу — набор неких цифр.
Так вот эти-то цифры и дают информацию о расстоянии, причем не в километрах, а в сотнях метров. Написано, например, 823, — значит, от начального пункта трассы до этого места 82 километра 300 метров.
Еще более высокую точность указания расстояний довелось увидеть на километровых столбах на Тайване.
Некоторые (как правило, небольшие по протяженности местные дороги) «проградуированы» на острове с точностью до метра! На столбе, установленном в начале такой дороги, указано, например: 5,422.
Среди магистралей «общегосударственного значения» попадались «эксклюзивные», где столбы с указанием расстояния установлены через каждые полкилометра, а то и 200 метров.
Впрочем в некоторых уголках Старого Света тоже заботятся о столь же подробном информировании водителя о расстояниях на данной дороге.
Например, на шоссе в отдельных федеральных землях Австрии километровые таблички (из-за легковесности конструкции столбами их назвать язык не поворачивается) мелькают через каждые 200 метров (иногда числа на таких указателях нанесены в традиционном виде — с десятичной дробью после запятой, а в других случаях изображение более заковыристое: вот, скажем, цифра 8, под ней черта, а еще ниже цифра 2. Расшифровка данного ребуса гласит, что от начала дороги — 8,2 км). Порой эти дорожные указатели устроены совсем уж примитивно: металлическая табличка прикреплена к куску деревяшки, воткнутой у обочины. Зато номер дороги указан!
В соседней Германии, на территории федеральной земли Бавария километровые отметки тоже не слишком монументальные: металлический столбик с прикрепленной к нему сверх горизонтальной металлической табличкой. Однако на ней указан не только километраж (на некоторых трассах — с точностью до 500 метров), но еще и регистрационный номер дороги, и общая ее протяженность до конечного пункта.
В Швейцарии на старой дороге, ведущей на перевал Сен-Готард сохранились старые (не с позапрошлого ли века?) километровые знаки. Они вытесаны из крупных каменных блоков, а по бокам вырезаны на них цифрами и названиями ближайших населенных пунктов.
Источник:
101-й километр
| A long time ago, in a galaxy far, far away...События и явления, описанные в этой статье, были давно, и помнит о них разве что пара-другая олдфагов. Но Анонимус не забывает! |
| « | Попридержи свои нервы, А то пойдешь за сто первый Километр, ну а впрочем, знай как хочешь И не будь такой манерный. | » |
| — «Ботаника» |
101-й километр — популярный в Союзе способ указать ненужным личностям их б-гом забытое данное место. Де факто — запрет неблагонадежным (по мнению властей) личностям жить и работать на расстоянии ближе чем сто километров от Москвы, Ленинграда, столиц союзных республик, других больших городов, а также «закрытых» городов. В последнем случае удалённых, как правило, расселяли в спецзонах возле других городов, от чего те также приобретали статус «закрытых», но уже без причитающихся нормальным «почтовым ящикам» плюшек — спецснабжения и прочего.
В 30-е годы на 101-й отправляли членов семей репрессированных по 58-й статье (тех, которым повезло не отправиться в лагеря), а также самих репрессированных, сподобившихся получить амнистию (да-да, были и такие).
В настоящее время термин применяется исключительно по отношению к Нерезиновой — так как её коэффициент натяжения вот-вот превысит троекратный предел.
Эквивалент бана IRL.
Суть
В Советской России различных неблагонадежных элементов, как то:
осуждали с мерой наказания — «за Можай», то есть с запретом проживать ближе 100-км зоны вокруг крупных городов.
Исторически
Ещё при китайских и римских императорах неугодных обычно удаляли со двора. Римская традиция же наследует это от греческих полисов, в которых, видимо, ещё тогда считалось, что «за МКАДом жизни нет». Кстати, Сократ предпочёл такой высылке чашу с йадом. А вот Овидий предпочёл высылку, например. Учитывая, что в его случае «заможай» оказался не в Сибири (о которой древние римляне не знали), а в Томах (Констанца), Овидия можно понять. Хотя, надо заметить, что тогдашний Констанца был не лучше ныняшней Сибири. Собачья глушь вдали от цивилизации.
В этой же стране при царях существовала даже официальная мера наказания «с воспрещением проживания в» и далее варианты — Москве и Санкт-Петербурге, губернских городах, европейской части и прочее. Но тогда это было вполне судебное или административное, но индивидуальное наказание для особо провинившихся (часто в совокупности с уголовным наказанием, после отбытия срока), а не метод очистки образцового социалистического города от совсем уж опустившегося быдла.
Более массовым прототипом «101-го» при жестоком царизме была так называемая «черта осёдлости», ограничивавшая допустимый ареал расселения некоторых категорий лиц (как правило, расово еврейской национальности).
Географически
За 101-м километром от Москвы в подмосковье расположены города Егорьевск, Коломна, и пригороды города, Волоколамск, Струнино, Можайск, Дубна, Талдом, Ожерелье, Ступино, Кашира, Шатура, Воскресенск, Серпухов — тысячи их. В большинстве случаев это ещё в пределах дальности баллистических ракет США подмосковных электричек, всего 2-2,5 часа до ближайшей станции метро в Москве.[1] и 3 часа до вокзала. Но были и есть особо выдающиеся дыры, не оборудованные даже железной дорогой, и поэтому выбраться оттуда можно было только на тормозливых автобусах пару раз в день. К таковым относятся, например города Руза, Озёры, Зарайск, Рошаль, посёлок городского типа Лотошино, Верея, Серебряные Пруды (самый удаленный райцентр МО).
Следствием расположения этих городов за 101-м километром стал особенный, резко отличающийся от чуть более ближних к Москве городов замкадья контингент.
С точки зрения либерала, на Просвещенном Эльфийском Западе 101-й километр — это Рай.
| Помните, у нас было такое наказание при Сталине — ссылали на 101-й километр, где кончалась всякая жизнь. А в Италии, куда бы вас ни послали на 101-й километр, вы опять попадете в рай. |
| «Рай на 101-м километре», Андрей Кончаловский об искусстве жизни на грешной земле «Российская газета» — Федеральный выпуск №4988 (164) от 3 сентября 2009 г. |
So what?
Встреча поколений в том самом АлександровеРезультат довольно предсказуем:
- С одной стороны, «за сто первый» уходили до кучи все, кто мог хоть как-то помешать культурной и политической жизни культурной и политической столиц (за дело, или идеи ради — неважно).
- С другой стороны, ушедшие «за сто первый» встречали там чуть более, чем дохуя бывших уголовников, объебосов, блядей и остальных одаренных. Что, разумеется, способствовало становлению самосознания и укреплению веры в светлый путь.
Известны случаи, когда на крупные праздники бомжей, цыган, алкашей, блядей etc «за сто первый» вывозили автоколоннами — просто собирая их по улицам Москвы и загружая в автобусы. Чтобы, значит, не портили вид опрятной столицы. И на праздники держали в быстровозводимых бараках, а то и в палаточных лагерях. Концентрация пьяни, быдла и его бурлящего говна во всяких Можайсках, Александровах, Петушках и прочих увеличивалась в разы (из-за чего там после смерти Отца народов и воцарения отчима периодически вспыхивали бунты).
Альтернативное мнение
Хотя бытовые и социальные неудобства сосланных на 101-й таки реально имели место, но не у всех и не всегда. Есть мнение, что условия содержания некоторых «сосланцев» были бы по нраву многим затраханным обитателям современных мегаполисов. Дауншифтинг же.
| Один из страдальцев, Эмиль Б., на самой заре преобразований, когда сонм контролёров за зверствами советской власти наехал зафиксировать муки диссидентов, повёз одного месье на место своей ссылки. Пусть полюбуется, каково жилось в тоталитарные времена, пока они там в своих парижах… Привёз в маленький старинный городок, привёл в расположенный на берегу речки купеческий особняк, где занимал квартирку с балконом, на котором гонял чаи, как некогда и купчишко. Завёл француза в местную библиотеку, где во времена гонений горбатился среди ненавистных томов Маркса—Энгельса. Конечно, была там и русская классика, и зарубежная, и толстые журналы, но Эмилю Б. всегда хотелось спалить эту ненавистную библиотеку вместе с марксизмом-ленинизмом и классикой заодно. Француз-фиксатор страданий всё осматривал, а потом выдал, что сам мечтает пожить на берегу Сены в подобных условиях. Эмиль Б. забеспокоился, как бы его отбытие в Европу не сорвалось по причине непонимания французом глубины страданий ссыльных. Так что больше вывозить зарубежных контролёров «на места преступлений советской власти против человечности» не стал. |
| http://www.zavtra.ru/cgi/veil/data/zavtra/08/767/62.html |
Олимпиада-80
Самый эпичный и доставивший эпизод применения сабжа. Как было принято в годы совка, функции по обеспечению безопасности Олимпиады-80 были возложены на КГБ СССР, в связи с чем мероприятие приняло все характерные черты Special Olympics.
Поскольку Игры — событие имиджевое, было сделано всё, чтобы Москва на это время хотя бы с виду превратилась в эталон белого и пушистого идеального города коммунистического будущего. Для гарантии успешного запуска медведя на воздушном шаре, приняли ряд секретных постановлений:
- Охрану правопорядка перепоручить от милиции непосредственно ГБ, Милиции осталась лишь роль утилизатора уличного движения — очищать проспекты для проезда автобусов со спортсменами, а весь городской транспорт загонять к ебеням на МКАД и в переулки;
- Завезти в город в массовом порядке качественную жрачку (заставшие нерезиновцы с ностальгией вспоминают горы экзотических по тем временам бананов по два рубля за кило), а также необходимые для иностранцев элементы буржуазной сладкой жизни: «Фанту» и «Пепси-колу» (продавались в стеклянных бутылках по 0,33 л и в розлив в специальных киосках с вертящимся кубиком Pepsi на крыше), сигареты «Мальборо», соки с трубочками, этот ваш бубль-гум и т. д.;
- Вылизать все общественные сортиры, одеть в униформу всех дворников и уборщиц, отлакировать асфальт и покрасить всю траву в зелёный цвет;
- Провести фундаментальное огораживание от всех иногородних (в результате чего нерезиновские вокзалы и аэропорты ВНЕЗАПНО превратились в сияющие стерильностью пустынные музеи с сёмгой и чёрной икрой в витринах буфетов);
- Быстро, решительно очистить столицу от всякого сброда, как то: неблагонадёжных интеллигентов, бомжей, хулиганов-алкоголиков-тунеядцев, цыган, проституток (кроме тех, что имели аккредитацию от КГБ), и вообще всех имевших судимость либо же просто некошерно выглядящих граждан;
- Детей — тех, что помладше, в пионерские лагеря; тех, кто постарше, — в ЛТО (лагеря труда и отдыха);
- ?????
- PROFIT!!!
Пункт номер пять был реализован в беспрецедентных масштабах, Москва практически опустела. Помимо «неблагонадёжных» элементов, под выселение попали также потенциально неблагонадёжные — например, масса студентов . Этих выпилили под более благовидным предлогом — типа, «на картошку» или в стройотряды. Just for lulz.
Аналогичные акции прошли не только в Нерезиновске, но и других «столицах» ОИ-80: Киеве, Питере, Таллине. Однако Москва побила все рекорды, в результате чего понятия «Московская Олимпиада» и «101-й километр» до сих пор образуют тесно связанный ассоциативный ряд.
В итоге
Великая и ужасная (видимо тем, что действующая) фабрика в г. Струнино- Выделенный статус Москвы в этом процессе как раз и породил основные отличительные черты явления Москвосрач.
- Само по себе явление часто вспоминают в контексте понаехавших.
- Так как города с явной концентрацией подобного контингента не стоило показывать за рубежом, большинство из них имели статус «полузакрытых», а это значило, помимо прочего, проверки документов, превентивные осуждения-наказания, иногда комендантский час. А власти скрывают!
- Сто первый — расово верный способ указать направление нахуй. Быдло — не нужно! Используется в дискуссиях.
- Сто первый — топонимический эквивалент «Подмосковному Мухосранску».
- В городах сто первого километра провинциальность и достаточная близость к Златоглавой создают весьма взрывоопасный коктейль из доморощенного пафоса культурных масс и низкого уровня культурно-исторического развития. К слову, молодежи в таких городах делать совершенно нечего. Итог — вброс нового поколения алкоголиков на вентилятор новейшей российской истории.
- Однако некоторые репрессированные интеллигенты всякими путями организовывали поселки типа «дачи союза художников „Советский Художник“» (например) на 101-х километрах для работы и жизни, ибо в Москву их не пускали.
Современные примеры
И кинцо- В расовом китайском Пекине во время Олимпиады-2008 опыт московских товарищей был воспроизведён с присущим китайцам размахом. Численность выпиленных, по некоторым данным, составила два миллиона человек.
- В правительстве и Госдуме этой страны с некоторых пор муссируется идея возродить «101-й километр» в качестве законодательной нормы. Чего же зря хорошей идее пропадать?Такая практика существовала в том или ином виде очень давно. У китайцев, монголов, да и русских с теми же казаками было принято всех сомнительных людей высылать добровольно-принудительно на окраинные земли государства, чтоб там они приносили пользу, осваивая территории, охраняли границы от таких же обездоленных, живущих по соседству. По совместительству эти люди занимались тем, что грабили корованы, вели разгульный образ жизни и существовали вполне самостоятельно. Лень и кривые руки в таких местах вылечивалась очень быстро — путем отсекания головы от туловища в каком-нибудь набеге соседей, если вовремя не спрятался и не научился махать мечом или саблей. Но тогда земли было много, а границы были весьма условными, да и время неспокойное. Сейчас что делать — непонятно.
- Зимняя Олимпиада-2014 в Сочи вызвала новый всплеск интереса к теме 101-го километра (в данном случае — от Сочи), вносящий свою маленькую, но пахучую струйку в вялотекущий Сочи-срач.
Алсо
- По мнению Международной авиационной федерации, со 101-го км над уровнем моря начинается космическое пространство, потому что уже на высоте 100 км для создания подъёмной аэродинамической силы необходимо, чтобы летательный аппарат двигался с первой космической скоростью, из-за чего теряется смысл авиаполёта.
- 101 — это LOL, набранный на калькуляторе.
- В расово верном романе Джорджа Оруэлла «1984» есть «комната 101», в которой (спойлер: каждый попавший в неё испытывает самые страшные пытки и страдания, воссозданные на основе его же страхов и кошмаров.)
- В пендосских университетах вводные курсы в дисциплины традиционно числятся под номером 101 (например — History 101, Spanish 101). В связи с чем имеется аналогичный речевой оборот, например «Начинаем околачивание хуем груш 101».
- В небезызвестном Fallout-e 3 наш герой проживает в убежище под номером 101.
- Нео банчил контрафактными мини-дисками с проном, проживая в 101-й комнате.
Примечания
- ↑ Царицыно для курского направления, Новокосино для Горьковского, Тушинская для Рижского,Петрашка для ленинградского
См. также
- Москва
- Питер
- МКАД
- Замкадье
- Мухосранск
- Нахуй
